Пойдём от обратного – чтобы не было бунта, нужно сделать обратное. Не позволить заряду накопиться и объединиться – то есть рассечь народ на партии и позволить им выговориться, выписаться в газеты, попрыгать на митингах перед зданием правительства и так далее. Дать им возможность потухнуть, перегореть.
Сталин это была проблема. Я не анти ни засталинист, я вообще этого человека особенным, вот прям ОСОБЕННЫМ не считаю. Сталин был в юности горячим революционером, пережил несколько серьёзных трагедий и на старости лет стал закоренелым циником. Он не сверхполитик – при его методах, тонкая политическая игра… практически невозможна. Он груб и напоминает именно что местечкового диктатора, который верит, что ведёт страну к лучшему будущему. Единственный человек из окружения Сталина, кто реально имел какую-то политическую волю, опыт и умение, смелость – это Берия. Два фаворита – Каганович и Молотов, да и Хрущёв… даже Ежов – и тот в сущности, был раньше весьма простым, прямолинейным и совершенно незлобным человеком. Просто эти люди были… пассивом. Они находились под огромным прессом личности кремлёвского хозяина. У них было плохо с собственной волей, а своемыслие было немыслимым. А уж сколько неадекватного жополизства приходилось прикладывать, чтобы не арестовали и не расстреляли – не счесть. Даже приближённые имели серьёзные шансы получить обвинения.
Сталин не был тем политиком, который мне был нужен. У него не хватало хитрости, умения решать проблемы, хотя он превосходно умел играть на худших чертах людей – на их жадности, стукачестве. В некоторых случаях это уже начинало переходить грань заигрывания с откровенными ублюдками.
Всё это пора было прекратить и начать работать в направлении создания настоящего государства. Потому что то, что есть сейчас – это полугосударство. Законы истории и политики беспощадны, безжалостны и слепы – их нельзя ни расстрелять, ни посадить – они зато могут сносить целые империи и на порядок сильнее советского союза. Эти законы гласят, что не имея опоры, государство упадёт, а опора на силу – сломается вместе с этой самой силой, в тот момент, когда её, эту силу, перестанут бояться. Послевоенный советский строй пытался всеми силами избавиться от довоенных черт – в особенности от наследия НКВД, и создать полноценную судебную систему, но это оказалось крайне сложным делом. Крайне. Помимо целого легиона грамотных юристов, необходимо было иметь практику, и необходимо было удержать самих себя от страстного и жгучего желания повлиять на суд и судить так, как хочет партия, а не закон. Как правильно в рамках идеологии, а не законодательства. Жажда вмешаться просто нестерпимая, особенно когда судебное решение идёт не на пользу партии. Скажем, совершит какое-нибудь преступление первый секретарь горисполкома – и начинается цирк абсурда – то с прокурорами пытаются договориться «по-свойски», то ещё что…
Я вижу в этом всём только одну реальную возможность, которая позволила бы пресечь подобное. Это прецедентное право. Суть его заключается в том, что судебное решение одного суда должно быть рассмотрено другим как направляющее.
Прецедентное право объединяет разрозненные суды и судей – в единую судебную систему, с единым мнением относительно совершённого преступления. В СССР, и постсоветских странах такого сделано не было – и как следствие, судебная система существенно уступала в силе и эффективности иностранным. Она практически означала, что каждый судья может без какой-либо ответственности принимать любые решения, и никому до этого не было дела. Это давало колоссальные возможности по влиянию на суд, и отклонению судебного решения в сторону. Вплоть до абсурдных ситуаций. Как например дело Васильевой – инкриминировано её любовнику-министру воровство трёх миллиардов, свалено на бабу, после чего три миллиарда сначала рассосались, а потом вовсе три месяца отсидела баба. Три жалких месяца. Или дело Серебренникова. Инкриминировано воровство ста восьмидесяти миллионов бюджетных денег – в результате три года условно. Это вообще цирк да и только – если виноват – то это не наказание, если не виноват – то это прямая роспись в том, что обосрались с фабрикацией дела и хоть как-то решили посудить.
То, что в России нет и не было такого правила – фактически, было одной из главных причин, почему страна бедна, бесперспективна, и находится на задворках мировой арены. Это давало возможность воровать, фабриковать дела, фактически – грязно руководить любым административным участком – вплоть до отдельного колхоза, и «решать» претензии закона в частном порядке.