Ладно, это всё лирика, однако, очень приятная лирика. Приятно осознавать, что хоть что-то из нынешнего курса страны, это не только результат ознакомления с информацией, которую я щедро вываливал на руководство, но и результат моих собственных идей. Как например прогрессивный рецидивный штраф – пять, десять, пятнадцать и двадцать лет. Нечто подобное существовало в америке – когда третий срок вне зависимости от преступления, был пожизненным. И это возымело очень серьёзное действие на весь уголовный мир. Фактически – отсекло рецидивистов и организованную преступность. Некоторый период очищения – и вся эта уголовная шваль, которая расплодилась в семидесятых-восьмидесятых – получила свои ПЖ.
Вернусь к главной теме – тяжёлая техника. Я изучал сводки с фронта вскользь, гораздо больше времени уделяя реальной информации, которую можно было получить только одним способом – личным визитом на фронт. Юра горой встал, чтобы меня ни в коем случае туда не пускать, но я настоял на своём… В итоге я поехал на фронт, посмотреть, как обстоят дела. Я, а ещё фотоаппарат и видеобригада, естественно, нагрянули мы без предупреждения, я постарался до последнего скрыть конечный пункт назначения.
Итак, увиденное меня разочаровало. Солдаты… Солдаты нуждались во всём. То есть во всём – им не хватало обуви и обмундирования, не хватало грузовиков – большая часть во встреченном нами подразделении, оказалась в ремонте, примерно половина. Это были сплошь полуторки. Тяжёлые орудия было нечем буксировать, хотя по штату буксировщики состояли, но их попросту не хватало. Но те, что были – выглядели новыми, хотя и потасканными – их явно поставили в войска в последний год.
В целом же… Удручающее впечатление. Основное оружие армии – винтовка Мосина, морально устарела как оружие пехоты. Скорострельность мосинки не позволяла вести сколь нибудь серьёзный огонь, пулемётов остро не хватало.
Я припомнил те особые войска, которые оснастил самолично в Крыму. Это было на фоне обычной пехотной части – просто праздник изобилия оружия и материальных средств – пулемёты, форма, техника, всего было в избытке.
Но ладно, не буду о грустном – приехали мы на фронт в моём бронированном Тигре, всего три сотни километров от Москвы на запад. Немцев дальше не пропустили – но угроза их прорыва к Москве была более чем реальной. Беда их была лишь в ПВО Москвы – каждый раз, когда они пересекали незримую границу, прилетали наши реактивные самолёты и с налёта их пускали на мясо. Два РД-10 вместо двух более слабых и менее надёжных Юмо-4 – это сила. А ещё фронтовые бомбардировщики держали врагов на расстоянии, но это были войска Москвы.
Визит на фронт всего продлился один день – мы прибыли в небольшую деревеньку, в которой расположился штаб, после чего Юра самолично, с автоматом наперевес полез к командиру, о чём-то с ним переговорил, я же понимая, что скорее всего его учат правильно отвечать на вопросы – чекистов пока не удалось излечить от дешёвого очковтирательства, дал по газам и поехал к линии фронта, к солдатам. Всего пятьсот метров от деревни, и вылез из машины, обозрев эту картину. Среднестатистический красноармеец – сильно отличался от лощёного и холёного горожанина, коим был я. Быстро подошедшему ко мне сержанту я представился и показал документ – официально я числился в военно-воздушных силах. Поскольку единственный случай, когда лично вмешался в войну – происходил на бомбардировщике. Почесав тыковку, сержант спросил: