В итоге получили они УКВ-радиостанции Р-105Д, пятидесятых годов, ламповые. Всего тысяча штук, и КВ-радиостанции, массивные – такие вывозили на тележках и грузили по десять штук в полуторку. Огроменные, с множеством самых разных крутилочек и вертелочек. И поскольку солдаты не видели, что есть в ящиках, то к радиостанциям этим проявили интерес. Конечно же очень скромный – мало ли, что начальство НКВД приказало забрать.
Командовал парадом Юрий Потапов – он вышел сразу же, как только заметил на улице шум машин, и дальше меня практически отстранил от наблюдения за процессом. А мне не очень то и хотелось.
Когда шла разгрузка, приехал ЗИС-101, личный автомобиль Берии, и на нём приехали двое. Два интересных человека, и были они изрядно удивлены всем. То есть вообще всем – у меня они вызвали такую ассоциацию, словно им было интересно вообще всё – здание с зарешёченными окнами, колонна полуторок – десять автомобилей, и в особенности – вывозящиеся из здания радиостанции. Хотя их и накрыли тканью по приказу Юры. Водитель открыл им дверь, поскольку сами они, похоже, не намеревались выходить и вышли.
Не знаю, о чём они думали – но вид мы имели самый идиотический. Помимо снующих туда-сюда с тележками чекистов, во дворе стояли пара броневиков-тигров и несколько элитных по меркам времени, машин – кадиллак и ещё два паккарда.
– Товарищ Киврин? – водитель Берии меня знал, мы с ним виделись каждый раз, когда я провожал высокого гостя, – велели привезти к вам и сдать с рук на руки, – кивнул он на двух своих пассажиров.
– В таком случае я на руки принял, – улыбнулся я, – Товарищи, прошу за мной. Поговорим наверху.
Один из них мне живейшим образом напоминал образ сыгранный в фильме «место встречи» – «шесть на девять» – лысеющий мужчина в такой странной шапочке, то ли азиатской, то ли мутировавшей еврейской, второй – в костюме, строго одет, явно ещё не отошёл от бериевского разговора.
Лаврентий Павлович учредил целый отдел, занимающийся мной и моими заморочками – у него там пока числится лишь Юра, да ещё пара сотрудников, которые знают о моём настоящем происхождении. Они берут подписки, они же делают постоянно отчёты, и они же – объясняют кому надо что надо. Иногда наврав с три короба, иногда прямо сообщив информацию.
Пропуска у Юры для этих двоих уже были готовы – без них в НИИ не войти – полноростовой турникет, как в здании минобороны, да ещё и с электронным ключом-пропуском. Так то, ни войти, ни выйти без ключа. Так что я сначала показал, как это делается, а потом наблюдал, как они протискиваются через турникет.
– Товарищ Киврин, Лаврентий Павлович сказал, что у вас нет никакого недостатка в материалах? – спросил вдруг лысеющий, – но паркет из красного дерева – это что-то с чем-то. Я прямо в восхищении.
– Разбираетесь?
– Немного, мой отец в НЭП занимался паркетной доской. Правда, его потом посадили, но это уже дело десятое.
– Нда. Тяжёлый исторический период, – кивнул я, – ну это ничего, сейчас такая экологическая обстановка. Прошу, – я открыл тяжёлую стальную дверь и вошли мужики. Закрыв дверь за собой, убедился, что она встала на задвижку, и повёл их в свой кабинет.
– Здесь можно говорить свободно, помещение защищено от прослушки. Лаврентий Павлович уже сообщал вам, кто я и откуда?
– Да, он нам всё подробно объяснил, – даже голос у него был похож на голос шесть на девять, – однако, мы всё таки ничего толком не поняли по той простой причине, что технических подробностей он нам не привёл. Дал только книжку, которую вы же, по его словам, ему распечатали, и приказал ознакомиться.
– Да, занятная книжка для радиолюбителя. Вы же по радио, верно?
– Конечно.
– А что это спутник ваш молчит?
– А, это у него всегда так.
– Будет о чём говорить – скажу, – буркнул он.
– Неразговорчивый, – пояснил шесть на девять, – будем знакомы. Я Исаак Осипович Любин, это мой коллега, Алексей Тютчев. Не тот, даже не родственник.
– Не родственник это хорошо. Что ж, будет вам позывными – вы Шесть На Девять, а вы – Поэт. Для конспирации, у меня очень плохая память на имена, люди обижаются часто.
– Эй, а почему шесть на девять то? – возмутился он.
– А вот это – уже секрет, – я хихикнул, – значит так, мужики, есть у нас задание сверху…
Когда вошли в кабинет, Шесть на Девять практически впал в ступор, поскольку со вчерашнего дня я тут не прибирался. Он посмотрел на грубо раскуроченный радиоприёмник «Кит» и чуть не заплакал:
– За что вы его так.
– А, в учебных целях. Хотел посмотреть, как устроен.