Используя такой масштаб и будучи в этом смысле критичной, догматика приступает к своему делу — осмыслить содержание возвещения, отношение между фактическим возвещением и тем, что должно было бы иметь силу в церкви как верное воспроизведение сказанного ей. То, что в церкви должно было бы иметь силу как воспроизведение слова Божьего, мы называем догмой. Церковь задается и постоянно должна задаваться вопросом: в какой мере то, что свершается в церковном возвещении, соответствует догме? Цель заключается в том, чтобы лучше оформить церковное возвещение. Исправление, углубление, уточнение того, чему учит наша церковь, может быть только деянием самого Бога, но свершаемым не без участия усилий человека. Частью таких усилий является догматика.
Мы хотим предложить здесь очерк догматики, а это означает, что в течение этого краткого летнего семестра речь может идти только о наброске. Мы намерены заниматься догматикой, руководствуясь определенным классическим текстом, апостольским исповеданием веры.
Не существует какого‐то безусловно необходимого абсолютного метода христианской догматики. Это значит, что выбор пути, по которому предстоит двигаться, оставляется на усмотрение конкретного человека, занимающегося догматикой. Конечно, за столетия определился путь, ставший привычным. Это путь, который приблизительно соответствует ходу христианской мысли о Боге: Бог‐Отец, Бог‐Сын и Бог‐Святой Дух. Что касается всех частностей, то здесь использовались и возможны бесконечно многие пути. Мы избираем самый простой, связанный с известным всем вам исповеданием церкви, каким оно произносится в наших богослужениях по воскресеньям. Не исторический вопрос интересует нас. Ведь вам известно, что название «апостольское исповедание веры» нужно приводить в кавычках. Не апостолы выразили это исповедание. В своем сегодняшнем виде оно идет от III века и восходит к начальной форме, которая была известна и признавалась в римской общине. Затем она утвердилась как основная форма, так что мы вправе избрать ее в качестве классической.
Лекция 2
Вера означает доверие
Символ начинается с полных значения слов: я верую. Все основополагающее, что следует сказать и связи со стоящей перед нами задачей, примыкает к этому простому вступлению в вероисповедание. Мы начинаем с трех тезисов, характеризующих сущность веры.
Христианская вера есть дар встречи, в которой люди приобретают свободу возвещать Слово милости, сказанное Богом в Иисусе Христе, служить таким образом, что они становятся приверженными его обетованию и наставлению раз и навсегда, целиком и полностью, вопреки всему тому, что противоречит этому.
Христианская вера, церковное возвещение, являющиеся, как мы установили, побудителем и смысловым основанием догматики, ведут речь о… О чем они в действительности ведут речь? О том, что христиане веруют и каким образом христиане веруют? В действительности невозможно полностью изъять из возвещения эту фактичность, субъективную форму веры — fides qua creditur. Там, где возвещается Евангелие, там необходимо совозвещается и о людях, которые услышали и восприняли Евангелие. Однако то обстоятельство, что мы веруем, всегда есть нечто второстепенное, малое и незначительное в соотнесении с тем возвышенным и подлинным, о чем идет речь в христианском возвещении, в соотнесении с тем, во что верит христианин, с содержанием и предметом его веры, в соотнесении с объектом, о котором апостольское вероисповедание говорит: верую в Бога‐Отца, Сына и Святого Духа.
В просторечии исповедание называют «верой», но при этом «вера» лишь в последнюю очередь имеет в виду тот факт, что мы веруем. Христианская вера в первую очередь и самым решающим образом означает встречу. «Я верую в…» — гласит вероисповедание, и все заключено в том, во что. Символ представляет это «во что», этот предмет веры, которым живет наша субъективная вера. Примечательно, что вероисповедание, если отвлечься от этого первого слова «верую», хранит молчание относительно субъективной стороны веры. И никоим образом не являются лучшими те времена, когда такое отношение предстает в перевернутом виде, когда христиане словоохотливы насчет своих деяний, насчет волнующего переживания того, что случилось среди людей, но молчаливы относительно того, во что мы должны верить. Храня молчание О субъективной и говоря исключительно об объективной стороне кредо, исповедание при этом лучше, глубже и полнее всего говорит и о том, что происходит с людьми, о том, какими мы должны быть, как должны поступать и что чувствовать. И здесь верно: кто хочет жизнь сохранить, тот ее утратит, но кто ее утратит ради Христа, тот ее приобретет. Тот, кто хочет спасти и сохранить субъективное, тот утратит его. Но тот, кто отказывается от субъективного ради объективного, тот спасает и его.