Современные поэту французские критики (исключая лишь Жюля Валлеса, говорившего об его поэзии по существу) ограничивались обычно тем, что сравнивали его — по силе таланта — с Гюго, Беранже и Лафонтеном. И у Валлеса встречается фраза: «Иные возгласы, вырывающиеся у этого Ювенала предместий, столь проникновенно красноречивы, что производят более сильное впечатление, чем самые восхитительные строфы «Возмездия»[106]. Известный романист Жан Ломбар заявлял, что Потье «владеет хлещущим бичом Гюго, но только Гюго, сошедшего с небесных высот»[107]. Критик Камиль Дрейфюс называл его «Беранже конца XIX века», добавляя, что это «песенник битвы труда против капитала, всех тех вопросов, которые ставятся ружейными выстрелами и баррикадами»[108]. По словам критика-социалиста П. Аржириадеса, Потье «превосходит Беранже по своей мысли и равен Лафонтену[109]. Другой критик-социалист, Бенуа Малой, считал, что Эжена Потье «когда-нибудь назовут Лафонтеном плебейской песни»[110].
В некрологе, посвященном Эжену Потье, Жюль Гед писал, что «научный социализм теряет в его лице своего поэта, своего вдохновенного певца»[111], В. И. Ленин в статье 1913 г. высоко оценил Потье, говоря о нем как о передовом бойце рабочего класса, называя его песни поистине нерукотворным памятником. Особенно же подчеркнул Ленин ту заслугу Потье, что он «был одним из самых великих пропагандистов посредством песни»[112].
Эжену Потье почти ничего не удавалось заработать своими песнями. Ведь он мог их печатать только в прессе социалистического лагеря, обычно такой же бедной, как беден был он сам.
Друзья, конечно, старались, как могли, поддержать парализованного бедняка, неустанная творческая активность которого их восхищала. В 1881 г. Жюль Валлес посвятил поэту статью (перепечатанную им с дополнениями в 1883 г.), высоко оценивая творчество этого «Ювенала предместий». Валлес был первым из французских критиков, писавшим о Потье, и теперь как бы снова вводил его в литературу. Никто ведь уже не помнил о брошюрах стихов поэта, изданных в 1831 и 1848 гг.
«Потье, мой старый друг, — заканчивал статью Валлес, — ты — Тиртей той битвы, которая не озарена никаким блеском: она проходит в закопченных и почерневших стенах мастерской или меж заборами грязных домов, где свинец мусорных ящиков уносит столько же жертв, сколько и свинец ружейной пули.
Так оставайся поэтом этого мира, который не умеет говорить красно, одевается всего лишь в отрепья, и ты… откроешь замурованной нищете горизонт, а народной поэзии новое поприще»[113].
В августе 1883 г. Потье принял участие в одном песенном конкурсе, организованном парижским обществом шансонье «Ристалище песни». На конкурс было представлено около трехсот песен. Первая премия была присуждена Эжену Потье.
Некоторые члены «Ристалища песни» помнили Потье по 1848 г. Гюстав Надо особенно принял в нем участие, узнав о его старости, болезни и нищете. По инициативе Надо[114] Эжену Потье предложили на выбор либо денежную поддержку (подписной лист с пожертвованиями в его пользу), либо издание его книги стихов. Потье не колебался ни минуты: «Пусть опубликуют мои произведения, хотя бы я и умер с голоду!» — сказал он.
Члены «Ристалища песни» собрали средства на издание в 1884 г. первого большого тома песен Потье «Кто же безумен?» Впрочем, издатель гедистов Ориоль еще до выпуска им этой книги опубликовал в начале 1884 г. (вероятно, по ходатайству гедистов, друзей поэта) его «Социально-экономические стихотворения и революционно-социалистические песни» (издание из трех 12-страничных выпусков), а также сборник сонетов «Социально-экономическая поэзия».
Однако члены «Ристалища песни», литераторы консервативных воззрений, поставили условием, чтобы в книгу «Кто же безумен?» не вошли революционные песни Потье. Нетрудно представить себе, что должен был пере жить поэт. Нищета вынудила его согласиться.
Таким образом, этот сборник, в который вошли в основном старые песни Потье 1850–1860-х годов, представлял публике не революционного поэта, а лишь одного из мастеров песенного жанра… Разумеется, и в этих песнях Потье оставался самим собой, и этим песням присущи были мотивы недовольства буржуазным обществом, народной обездоленности, мечты о лучшем будущем. Царский цензор, запретивший в июне 1887 г. в России все сборники Потье, отметил, что если сборник «Кто же безумен?» и «отличается некоторой умеренностью», то все же «многие песни проникнуты в нем революционным духом»[115].
114
Следует отметить, что Надо дал деньги и Эжену Бейе для издания книги стихотворений Шарля Жилля.