Выставка «Русское бедное» — это пятиконечная звезда из окурков, лопата из дорожного знака, стульчак из табуретки. Это «альтернативный вокал», который выражался в пронзительных криках и хрюканье, музыканты в противогазах, молотящие деревянными колотушками по мусорным бакам и ящикам. Это модель кровати с привязанными к ней книгами, проволочная вешалка с разнообразным женским бельём на плечиках, космический корабль из сигарет и сигаретных пачек, гигантский заголовок газеты «Правда» с орденами, выполненный в чёрной резине, танк из советской мебели, маленький туалет «типа сортир», движущиеся металлизированные шланги и т. п. Искусство ли это? Игорь Аверкиев, историк и социолог из Перми, написал подробный путеводитель по выставке и пришёл к выводу — большинство «арт-объектов» к искусству не имеет никакого отношения, в лучшем случае это дизайн, в худшем — провокация и «вакханалия концептуализма». Были, конечно, отдельные творческие открытия — например, композиция Витаса Стасюнаса «Причины и связи», но не они правили бал на «Русском бедном». Аверкиев справедливо замечает, что так называемые «современные художники», собранные Гельманом, работают без души, чаще из желания удивить или эпатировать, и зритель чувствует это, голосуя ногами. В результате заинтересованы в такого рода перформансах лишь толкователи: критики, журналисты, эксперты, университетские профильные профессора, представители «отраслевых субкультур» и прочих духовных меньшинств. Вооружившись их поддержкой, Гельман стал надувать пермский «культурный пузырь».
Пилить бюджеты всех уровней — тренд «нулевых». Даже странно, что Гельман так долго шел к спасительной для его «интеллектуального бизнеса» идее. И точно так же, как нынешнее «информационное обеспечение» не имеет никакого отношения к журналистике, так и современные арт-практики далековаты от прекрасного и возвышающего душу искусства. Сегодня в России вместо журналистики — «белый» и «чёрный» пиар, вместо искусства — политизированный дизайн. Т. е. фактически перед нами глубоко эшелонированная идеологическая фальсификация. Уместно тут вспомнить экономиста Василия Симчеру, который, размышляя о протестных настроениях после выборов 4 декабря 2011 года в Государственную Думу, заметил: фальсифицированы не выборы, фальсифицирована вся наша жизнь.
Питает творцов этой системы бюджетное меценатство. А налогоплательщик? Его не спросили, мнение граждан никому не интересно. Властям «протесты общественности» против тельмановской «культурной революции» глубоко по барабану: губернаторы у нас не избираются, а назначаются по непонятным для населения критериям. Потому глава Пермского края Чиркунов со спокойной душой вверг подведомственные ему города и веси в жесточайший эксперимент: неуклонно сокращая местные «очаги культуры» (за время его правления закрыто 273 клуба, 214 библиотек, 308 киноустановок), он щедро оплачивает арт-насильнические акции Гельмана и Ко. Таким образом губернатор поднимает свой авторитет в глазах Владислава Суркова и — опосредованно — в очах Владимира Путина. Ну, а думы народные на сей счёт — дело десятое для человека, семья которого живёт в Швейцарии, а жена и дети — двупаспортные.
Пермская интеллигенция многократно просила избавить их город от Гельмана и его команды. Вот цифры из письма, направленного Дмитрию Медведеву. Подписанты вопиют: трехлетний бюджет на культуру почти 2 млрд руб., при этом «местных» ужимают в расходах, зато Гельману ни в чем отказа нет. Тут тебе и арт-объект «Сфера» — около 5,0 млн руб.; и 241 тыс. руб. за буквы «ВЛАСТЬ» у здания заксобрания края; и по 102 тыс. руб. за каждого из трех «трэшменов» (человечков с мусорками). В 8 млн руб. (по другим данным — 9,8 млн. — Авт.) обошлась налогоплательщикам 12-метровая буква «П» из еловых брёвен; в 35 млн руб. — строительство арт-объекта «Стена» у драм-театра (решетчатая структура из клееного бруса высотой 9-12 м через всю площадь по диагонали); 112 млн руб. ушло на гельмановский фестиваль «Белые ночи» (для сравнения: на повышение зарплаты муниципальным бюджетникам с 01.06.2011 г. на 6,5 % выделено 68 млн руб.)… И т. д. и т. п.