Мы не отрицаем наличие активных действий геополитических конкурентов России, для которых вопросы идеологии вообще не имели большого значения — им важно было расчленить историческую Россию. В качестве примера таких действий и намерений можно привести закон США «О порабощённых нациях», согласно которому США должны помочь избавиться от «русского коммунизма, поработившего народы „Казаки“ (Кубани, Ставрополья и Дона) и „Идель — Урала“». (Здесь следует отметить, что мы считаем отмену этого антироссийского закона важной задачей российской дипломатии). Однако не они сами по себе стали первопричиной распада СССР. Внутренне устойчивые государства и общества не поддаются таким влияниям.
Мы прекрасно знаем и о «гуманитарных технологиях», используемых оппонентами современной России. Но мы считаем глубоко ошибочным списывать на внешний фактор собственное нежелание осмысливать свою историю, политику и геополитику. Такие ссылки и «конспирология слабых» давно уже превратились в способ самооправдания, являющегося, вообще говоря, грехом.
Ещё быстрее провалился национал-социалистический проект Германии, который также был материалистическим и антихристианским. Он пытался обосновывать свою идеологию псевдонаучным способом — прежде всего вольной, человеконенавистнической и примитивной трактовкой тогдашних представлений в области биологии, а также с помощью откровенных суеверий. Но будучи полностью антигуманистическим и военно-экспансионистским, он уже на начальной стадии надорвал силы его носителей и проиграл военное противостояние, унеся в результате жизни десятков миллионов людей — как представителей народов, приговоренных нацизмом к порабощению или уничтожению, так и самих граждан Германии.
Сегодня мы наблюдаем новый секулярный геополитический проект — ультралиберальный. Фактически именно ультралиберальный проект стал неофициальной идеологией Европейского союза. Во главу угла этого проекта ставится оторванная от породившей их христианской этики трактовка прав человека, а также принцип толерантности. Между тем, несмотря на текущее экономическое благополучие в странах-лидерах ЕС, этот проект уже на наших глазах создает серьёзные угрозы для будущего Европы. Мы наблюдаем как признаки наступления нового тоталитаризма (принуждение к абсурдной политкорректности, агрессивная пропаганда половых извращений, ограничения свободы слова, печати и научной мысли), так и поглощение Европы инородными геополитическими проектами — прежде всего, панисламским.
При этом современные успешные и агрессивные геополитические проекты имеют глубокое религиозное или философское обоснование. Таковы, например, панисламский проект, и неоконфуцианский китайский, и неоконсервативный протестантский панамериканский (хотя и временно замедлившийся из-за провала Республиканской партии США на выборах, но вновь набирающий силу), и неоиндуистский (экспортная версия данного проекта — кришнаизм). Все эти проекты претендуют на геополитическое лидерство или, как минимум, на преобладающее влияние в своих макрорегионах.
Россия обречена подчиниться одному из них, если не заявит миру свой собственный геополитический мегапроект. Этот проект должен органично и логично вытекать из её идентичности. Таким проектом может быть только проект Православного «Третьего Рима».
Государственность России должна базироваться на четырех принципах, «четырех С» — Свобода, Справедливость, Солидарность, Симфония.
Проблема свободы и прав личности имеет источник в православной антропологии. Если бы не было Христианства и Церкви, не было бы и самого понятия свободы человека. Эти понятия вытекают из учения о уникальной, богосозданной человеческой личности, призванной к богоподобию. Православное христианство ставит для каждого гораздо большую задачу, чем просто быть «хорошим человеком». Оно утверждает, что человек может и должен стать богом по благодати, который сотворчествует с Творцом.
Внехристианское, внеэтическое понимание свободы, характерное для секулярного либерализма, ведет к утрате истинной свободы. Человек, подчиняющийся только собственным животным инстинктам и утративший представления о добре и зле, в действительности становится рабом тех, кто предоставляет ему возможность удовлетворить эти инстинкты. По существу, это форма рабства.