Естественно, что подлинно православные интеллектуалы понимают важность массовой миссии, сами помогают ей, не видя в народном православном просвещении (в том числе в православных «комиксах» для детей, выпускаемых Элладской Церковью) никакого вызова высокому богословию и культуре. Вообще противопоставление массовой и элитарной миссии является ложным, ведь речь идёт о разных миссионерских языках и этапах восхождения в вере, богословии и культуре. Кроме того, противники массовой миссии в итоге выступают и против миссии среди интеллектуалов, обвиняя сторонников столь необходимого диалога веры и науки в «гностицизме».
Если уж разводить конспирологические теории, то миссиофобствующие — а их, к сожалению, немало — объективно помогают недоброжелателям России. Ведь если она не воцерковится, то потеряет в итоге собственную идентичность (немыслимую без активного, деятельного Православия), а значит — суверенитет.
Именно клеветники миссии и миссионеров представляют опасность и для Церкви, и для церковно-государственного партнерства, а в конечном счете — и для России. Мы четко и ясно констатируем — угрозы для Православия исходят откуда угодно, но только не от Священноначалия Русской Церкви и сторонников ее миссионерского возрождения. Историческая ситуация такова, что энергия православных христиан должна быть здесь и сейчас брошена на просвещение наших современников. Любые попытки переориентировать «направление главного удара», сеять церковные ссоры и разделения, создавать «образ врага» из тех, кто верой и правдой служит Церкви и Отечеству, мы считаем преступными, создающими угрозу того, что уникальный исторический шанс Русской Церкви и России будет потерян.
Мы также обращаем внимание на категорический императив Святейшего Патриарха, озвученный им на Миссионерском съезде 2010 г.: должна быть создана мощная миссионерская инфраструктура Русской Православной Церкви, в каждой епархии должны быть образованы Миссионерские Советы.
Реализация принципа Симфонии откроет для государства возможность построения в России стабильного и морально развитого общества, служащего ему твердой опорой, а для Церкви — весомое подспорье для стабильного развития и миссии.
Как мы уже неоднократно подчеркивали, особые отношения государства и Церкви не являются дискриминационными для представителей других религий. Более того, реалии сегодняшнего дня таковы, что Русская Церковь объективно призвана стать модератором межрелигиозного диалога в стране.
Вместе с тем, вполне возможным и, как мы полагаем, нужным шагом подтверждения принципа симфонии со стороны государства могло бы стать заключение соглашения о социальном партнерстве в формате конкордата — по аналогии с таковым между Италией и Ватиканом. Такое соглашение, не ограничивая ни государство, ни Церковь, не передавая никому из участников соглашения никаких антиконституционных преференций, могло бы стать актом фиксации особого положения Православия в России и символическим актом перехода России к идеологии и концепции «Третьего Рима» — подлинному смыслу своего бытия.
А без перехода к этому смыслу невозможна и реализация актуальных социально-политических, экономических и прочих задач нашей страны.
II. Внутренняя политика «Третьего Рима»
Модернизация России провозглашена важнейшим государственным приоритетом. В сочетании с курсом на реформирование российской политической системы, установка на модернизацию становится не только экономической, но и всеобъемлющей — она должна стать также политической и социальной.
Такая постановка вопроса исключает попытки представить модернизационный проект в компрадорской интерпретации, опровергает тех, кто воспринимает её исключительно как «встраивание» России в политическую и экономическую систему США и Европейского союза на правах младшего партнера. Такие прожектёры предлагают полностью отказаться от решений по укреплению вертикали власти в 2000-е годы, с использованием псевдодемократической риторики призывают к искусственным преференциям для ультралиберальных партий, предлагают полностью изменить внешнюю политику — с самостоятельной на «дружественную» в их понимании (де-факто — подчиненную) Вашингтону и Брюсселю. Типичным примером подобных рассуждений стал призыв рассмотреть возможность вступления России в НАТО, прозвучавший на прошедшем Мировом политическом форуме. Достаточно очевидно, что при существующем соотношении сил между крупнейшими мировыми игроками такое вступление (пусть даже и на условиях, аналогичным прежним условиям членства Франции) будет означать фактическую утрату суверенитета Российской Федерации, а также полное подчинение её дипломатии и военной политики интересам и задачам лидирующих в НАТО США. В такой конфигурации российская армия будет востребована исключительно в качестве «пушечного мяса» для поддержки военных кампаний Североатлантического альянса.