А назрел этот указ сразу после памятного наводнения, когда распоясавшаяся Архиповка разделила прилегающую округу на два берега — левый и правый, хотя и раньше эти берега не могли по определению не существовать, только вот никто оные не числил противоположными. Однако теперь на левом оказался уральский град Китеж, а на правом — горнолыжный спуск и санная трасса. Но хуже всего — граница прошла по сердцу Леонарда. Во-первых, его обвинили в «бездействии во время разгула природной стихии» (как очевидец и участник тех событий, могу засвидетельствовать, что в то воскресное утро, когда речка рушила каменные дома, когда куда-то звонить и ждать помощи было бессмысленно, Леонард Дмитриевич и мы сделали всё, чтобы спасти оставшуюся утварь и укрепить берег). Во-вторых, Постникова предал любимый ученик — главный тренер Иван Иванов, которого Леонард готовил в свои преемники. Оболгал учителя перед вышестоящим начальством, чтобы занять кресло директора школы олимпийского резерва. И начал глушить со своего правого берега колокола левого снарядами тяжёлого рока, запускаемого через динамики, — тем самым «ритмом работающей пилорамы». Вот тогда-то Леонард окончательно перешёл на левобережье, откуда отвечал правому берегу прицельными очередями песен Татьяны Петровой, Дмитрия Хворостовского и Бориса Штоколова.
Постниковы объявились на берегах Архиповки более полувека назад. До той поры Аринина гора, венчавшая эти места шапкой нетронутого леса, а ныне слепящая снежной белизной лыжного спуска, быть может, запечатлелась только в следопытской памяти безвестных чусовских мужичков, наведывавшихся в гости к отзывчивой на ласку Арине (отсюда — и Аринина гора), да проходившего в начале прошлого века по шпалам здешней чугунки юного Александра Грина, которого тут ссадили с поезда за безбилетный проезд, да записного таёжника Витьки Астафьева, тогда ещё автора «Васюткина озера». Постниковы — это он, Леонард Дмитриевич, основатель спортшколы «Огонёк» и парка истории реки Чусовой, его супруга и завуч школы, заслуженный работник физической культуры РСФСР Зоя Михайловна (ныне покойная), их сын Владислав, старший тренер по горным лыжам олимпийской сборной страны (ныне покойный), их дочь Ольга, первая в 80-х годах мастер спорта по саням (теперь — продолжательница дела отца и директор этнографического парка), внук Никита (сын Ольги), чемпион России по фристайлу.
Я когда-то спросил Постникова, как в нём, спортсмене до мозга костей, могло зародиться то, что впоследствии выстроилось в цепочку деревянных чудес уральского града Китежа? И откуда его тяга к изящным искусствам — музыке, живописи и литературе?
— Я — из глубоко крестьянской семьи, — ответил мне Леонард. — Хотя быт этот впитывал в сельской Нердве всего лишь лет до трёх, потому что папа мой быстро пошёл по партийной линии. Но впитанное во младенчестве, видимо, в нужный срок включилось в некую программу. А в отце было действительно что-то уникальное, если в области нашей не нашли ничего лучше, как поставить крестьянского парня директором Пермского театра оперы и балета! Таким образом, отец был одним из первых красных директоров храма Мельпомены. У меня память дырявая, а вот сестра моя рассказывала, как мы жили в центре Перми в доме, где раньше располагалась губернская библиотека, в которой якобы бывал главный пастернаковский герой из «Доктора Живаго». Так вот, если тот перенесён туда по художественной надобе, то мы в этом доме в начале 30-х годов, представь себе, жили. Нижние пять окон — наши. И сестра вспоминала, как я, приехав в этот дом с бабушкой, посмотрел и сказал: «Бабушка, мне в этом доме не нравится, запрягай лошадь — поехали обратно!»
Вот он и поехал обратно — к улочке русского сопротивления. Но прежде чем Леонард её достиг, многое пришлось перевидать, перечувствовать и передумать. Из памяти не выветривается эпизод, как в поисках ждущей укрывища уральской старины мы прибыли с Постниковым в Успенку — деревушку на крутом берегу Чусовой. Сверху был виден островок, поблёскивающий чешуёй пробок из-под одеколона — свидетельство былых рыбацких бдений. Бдений страшноватых, поелику островок этот — отсыревший ломоть огромного каравая, Нижне-Чусовского городка, из коего и отправился Ермак Тимофеевич со товарищи на Сибирь. А каравай съеден великим затоплением времён Камской ГЭС. До сих пор кости предков вымывает. Потомки же сидят, раскинув донки, и «пьют из черепа отца».