Гораздо хуже обстояли дела в оккупированной Норвегии с сопротивлением активным, то есть с сопротивлением с оружием в руках. Здесь надобно отметить, что данный род сопротивления норвежцам в сущности навязали английские спецслужбы и НКВД вкупе со Смершем и ГРУ.
Весной 1941 г. возник подпольный центр военного Сопротивления, получивший сокращенное название «Милорг». А уже зимой 1941/42 г. сложился руководящий центр гражданского Сопротивления — Координационный комитет, имевший сеть подпольщиков по всей стране и видевший свою задачу в противодействии фашизации и накоплении сил для начала восстания в тот момент, когда союзники высадятся в Норвегии. Они настороженно относились к актам саботажа и диверсий, организуемым британским УСО. Это обстоятельство обусловило, как отмечает без тени иронии ряд современных исследователей, преобладание в норвежском Сопротивлении невооруженных форм борьбы.
К концу войны «Милорг» располагал так и не вступившей в бой сорокатысячной подпольной армией. А 7–9 мая 1945 г. его отряды взяли на себя охрану порядка в стране, благо сопротивления со стороны капитулирующих частей вермахта они не встретили.
Тем самым Норвегия продемонстрировала всему миру текучесть и проблематичность границ, разделяющих — не только в понятийном, но и практическом планах — военное и гражданское сопротивление. Впору даже вводить в научный оборот новое понятийное членение: активное и пассивное военное сопротивление.
Были известны случаи, когда организовывались даже ООО и ЗАО с целью помощи беженцам в пересечении шведской границы. В частности, возникла фирма «Перевозки Карла Фридрихсена», которую основал бывший полицейский Альф Петтерсен, работавший в тесном контакте с Сопротивлением. В период с октября 42-го по середину января 43-го, когда Петтерсен с женой были вынуждены бежать от гестапо за рубеж, два грузовика компании курсировали четыре-пять раз в неделю от Осло до границы. На каждом автомобиле было место для двадцати человек, спрятанных среди перевозимой картошки, сена или деталей машин. Рядом с шофером всегда располагался проводник из Народного фронта. По самым заниженным оценкам, за одиннадцать недель своего существования «Перевозки Карла Фридрихсена» доставили в безопасную Швецию свыше тысячи человек.
Ярким примером воли рядовых норвежцев к сопротивлению оккупантам стала так называемая Молочная забастовка, случившаяся в Осло в сентябре 1941 года. Справедливости ради, героями ее следует назвать и оккупационную администрацию и местные власти, прославившиеся своим ротозейством и головотяпством в вопросах продуктового снабжения столицы Норвегии.
8 сентября 1941 года, когда рабочие не получили положенных им молока и сливок на своих предприятиях, они, не сговариваясь, покинули свои рабочие места и разошлись по домам. Оставить столицу без молокопродуктов — такого не случалось со времен викингов! И уже на следующий день, 9 сентября, в забастовке приняли участие около 25 000 рабочих Осло. Двое зачинщиков забастовки были расстреляны, лидеры профсоюзного движения перешли на нелегальное положение, однако перебои с продовольственным снабжением прекратились.
А какое же сопротивление без Штирлицев? Были в Норвегии и свои штирлицы, точнее, один, а еще вернее, одна. Это была известная красавица и актриса Соня Вигерт (1913–1980). Начиная с 1941 года Соня активно сотрудничала с норвежским сопротивлением, точнее, со шведской разведкой, агентом которой она стала в 1942 году, получив оперативный псевдоним «Билл» («Bill»).
В августе этого же года она была направлена на родину с целью установления связей в среде высшего немецкого командования для сбора информации. Ей без особого труда удалось очаровать рейхскомиссара «всея Норвегии» Й. Тербовена. Внимание к ослепительной нордической красавице со стороны Тербовена росло параллельно с запросами «Билла», в результате чего в 1942 году Соня Вигерт вступила в контакт с американской разведкой, представленной американской дипмиссией в Стокгольме. С 1944 года она уже официально работала на американскую разведку (Office of Strategic Services) — матерь ЦРУ.
Однако тут вышел досадный казус: к осени 1943 года СД и гестапо имели уже достаточно информации о деятельности Сони Вигерт, чтобы заподозрить её в антигерманских настроениях, и шланг, по которому поступал к ней «информационный кислород», был туго зажат немецким гаечным ключом.