Она оказалась в том, чему не обучался «ребёнок». Вернее, в том, от чего отучивала в своих ликбезах коммунистическая партия, ставя целью воспитание нового гармоничного человека, где достоинства личности определяются духовным и интеллектуальным уровнем и её вкладом в развитие социалистического общества. Этот казавшийся незыблемым категорический императив коммунизма в сознании значительного числа советских людей подвергся эрозии, когда произошла подмена ценностных ориентиров с духовно-нравственных на материально-потребительские.
Что произошло с советским простым человеком? «Из-за угла мешком пришибленный», он до сих пор не вполне понимает, что произошло. И я не понимаю. Попав в такой умственный хаос, я не столько ностальгически, сколько инстинктивно-бессознательно, лихорадочно нащупываю остатки твёрдого советского материка.
Пробивается кодовая наследственность советского человека даже сквозь чудовищные извращения насаждаемого американского суперменства и подчёркивания расхристанной звёздности. В многочисленных мыльных сериалах мелодрам, в штампованных, многократно повторяющихся сюжетных коллизиях любовных треугольников и многоугольников, с родителями и неродными детьми, с поиском богатого «принца» и т. д., создателям про голливудских творений волей-неволей приходится искать «берег надежды», куда надо приводить своих злосчастных героев, «гибнущих за металл». До того тошнотворно-примитивными выглядят эти «ударники капиталистического труда» с их «стрелками», «разборками», «крышами» и «счётчиками», что, вопреки всем либеральным наставлениям и заклинаньям, у авторов и исполнителей непроизвольно прорываются положительные акценты то на любовной верности, то на сохранении чести в данном слове, то на бескомпромиссности в вопросах нравственности и прочих чертах того, над чем ещё продолжают измываться по инерции. А всё почему? Да потому, что «не стоит село без праведника», как говаривали в старину наши предки, имея в виду главенствующую воспитательную силу положительного примера.
Попыталась было либеральная пропаганда вначале противопоставить «совку» героя своего времени — крутого успешного бизнесмена. Сами слова «бизнесмен» или «бизнесвумен» стали практически единственной иконой на «божнице» постсоветской власти. Они, эти слова, не только претендовали на «праведность», — мыслилось, что они дают импульс стремления к счастью для юношества, типа того, как звали ввысь советскую детвору слова «лётчик», «авиация» или «космонавт».
Приходит наконец, как после похмелья, смутное понимание, что «бизнесмен» — это неточный перевод на русский приличного и уважительного слова «предприниматель». Среди советских людей слово «бизнесмен» бытовало как «делец», «деляга», «барыга», «фарцовщик», «фирмач» и т. д. Поощряемый своей родной властью, названный «общецивилизованным» термином, «бизнесмен» теперь, наш деляга, набычил шею, растопырил пальцы и сузил разнообразный красочный мир до одного слова «скоко?». В таком же узком диапазоне вся постсоветская идеология (при циничном отрицании всякой идеи в государстве) скукожилась до примитивного императива: хочешь счастья — будь бизнесменом. Нынешние наши бизнесмены вовсе не «предприниматели» (таковых мало), а посредники, «работники навара и маржи, романтики с большой дороги».
Звенит от напряжения глобальная информационная сеть, вынужденная, пусть иногда и искажённо, но всё же информировать о реальных событиях и фактах жизни человечества. У нас, в России, долгое время, пока существовал Советский Союз, было своё «информационное пространство», пытавшееся оградить советского человека от разрушающего влияния на только формирующееся его социалистическое сознание тех самых капиталистических стереотипов.
Проницательный читатель, слушатель, зритель уже давно заметил, что с крушением информационного «железного занавеса» не осталось и российского информационного пространства, создавшего среду воспитания человека-творца, созидателя, устремлённого в будущее, дерзновенного в мечтах, но скромного в личных притязаниях, нравственно чистого, открытого, любящего, дружественного, для которого самая высокая человеческая ценность в том, что не измеряется никакими «условными единицами» — ум, талант, личное обаяние, скромное поведение, общительность, знания, трудовые достижения.