Выбрать главу

Что же заставляло словенские племена вести борьбу с местным населением и пробираться в лесные и болотистые дебри Севера? Историк не без основания главным двигателем славянской колонизации считал особенности «экономического быта» новгородских словен (соединение экстенсивного земледелия и скотоводства с охотой, рыбной ловлей и бортничеством). Эти особенности и заставляли и новгородцев расширять арену своей сельскохозяйственной и промысловой деятельности: «Увеличение населения, с одной стороны, известное оскудение почвы и естественных богатств, с другой стороны, должны были вызвать тягу на новые земли, на новые угодья, главным образом на север и северо-восток» (к богатейшим пушным промыслам этих районов).

Вторая, центральная и самая большая, глава работы «Ход новгородской колонизации и ее результаты к концу XV века» решала задачу реконструкции истории ранней колонизации, опираясь на более поздние факты (конца XV–XVI в.) и географическую номенклатуру. Были поставлены и в значительной мере решены три основных вопроса истории колонизации Новгородской земли XIII–XV вв.: 1) о форме и типе поселений; 2) об участии различных социальных слоев и групп населения в ее освоении; 3) о роли «Заволочья в Новгородской земле».

Детально исследуя процесс складывания административно-территориальной системы Новгорода, историк объясняет причины «скопления» сел и «пустот» в различных областях этой земли[436]. Особого внимания заслуживает обращение Любавского к социальному контексту колонизации Новгородской земли. Под влиянием работ А. И. Никитского и А. М. Гневушева автор приходит к выводу, что огромную роль в процессе освоения ее территории играла деятельность «лепших», «вятших» людей. Эти подлинные хозяева Новгородской земли не «только закабаляли в рабство измученных голодом людей, но, несомненно, скупали земли и угодья разорившихся землевладельцев и промышленников, захватывали покинутые земли и угодья и вновь заселяли их земледельцами и промышленниками, но уже на правах арендаторов, давая ссуду (серебро) на хозяйственное обзаведение»[437]. К моменту падения Новгорода большая часть его земель была уже в их руках[438] и эксплуатировалась даже «без предварительного формального пожалования господина Государя Великого Новгорода»[439].

Определяя (по типу поселения) социальный облик колонистов (частные лица «капиталисты», крестьяне, государство, церковь, князь) и устанавливая зависимость типа поселения от географического фактора (например, села чаще всего встречались в местностях с наиболее плодородными почвами), историк связывал с этими моментами и распространение «боярщины» именно в определенных районах внутри Новгородской земли (в Заволочье)[440]. Бежецкий край стал центром боярского землевладения, поскольку всегда высокие цены на хлеб в Новгороде обусловливали такую экономическую конъюнктуру, что даже при неблагоприятных условиях «земледелие при всем риске в общем было выгодным промыслом, и в этот промысел все новгородские состоятельные люди охотно вкладывали свой капитал»[441].

Уже в XIV–XV вв. земли Заволочья благодаря развитому земледелию и богатым промыслам (солеварение, салотопенный промысел) стали, по мнению историка, тем «базисом государственного благосостояния, каким они выступают позднее, в XVI и XVII вв.»[442]. Роль этих районов в экономической жизни Новгорода была настолько велика, что вопрос о нем в споре Новгорода и Москвы стал «жизненным вопросом, решившим судьбу новгородской государственности»[443]. Наблюдения Любавского о роли Заволочья в московско-новгородских отношениях XIV–XV вв. стали новым ценным вкладом в историческую литературу того времени. В предшествующей историографии факты этой борьбы рассматривались как второстепенные эпизоды новгородской истории, вскользь и поверхностно. Не были установлены ни основные периоды этой борьбы, ни ее территориальные результаты.

вернуться

436

ОР РГБ. Ф. 364. К. 4. Д. 4. Л. 30–31.

вернуться

437

Там же. Л. 41.

вернуться

438

Там же.

вернуться

439

Там же. Л. 43–44.

вернуться

440

Там же. Л. 60–63.

вернуться

441

Там же. Л. 86.

вернуться

442

Там же. Л. 94, 99, 108.

вернуться

443

Там же. Л. 108–109.