'Господин Фоли, - написал Марек в почтовом клиенте, - высылаю вам обещанный текст. Подключенный модуль самоцензора четырежды проверил заметку на предмет взрывчатых и огнеопасных слов и перегорел (шутка). Репортаж - завтра днем'.
Вай-фай сети не нашел.
Открытие было неприятным, но не фатальным. Не дошли еще европейские стандарты, понял Марек. Но в центре наверняка есть интернет-кафе. Не дикие ж люди. В конце концов, откуда порно качают?
- Та-ак.
Марек поднял голову и столкнулся с внимательным взглядом Лидии Сергеевны.
- Что вы делаете? - она попыталась захлопнуть крышку ноута, но Марек поставил барьером локоть.
- Я пишу.
- Что вы пишете? Здесь нельзя писать. Уберите, это рабочий стол.
Давлением на крышку Лидия Сергеевна вынудила Марека спустить ноут на колени.
- Устраивает?
- Да.
Женщина шлепнула на столешницу тонкую бумажную папку, завела выбившуюся прядь осветленных волос за ухо и опустилась в кресло. Несколько секунд она раздраженно смотрела на Марека.
- Значит, жалобу пишете?
- Нет.
- А что? - выжидательно наклонила голову Лидия Сергеевна.
- Я - журналист, - сказал Марек, - вон же у вас мои документы, - он кивнул на журналистское удостоверение, забившееся под угол клавиатуры.
- И с какой целью...
- Господи, вы как КГБ!
Лидия Сергеевна приподняла бровь. На лице ее проступили едва заметные красные пятнышки.
- Молодой человек! Не забывайтесь. Советское прошлое ушло в... - она запнулась. - В прошлое!
- А мои статьи, я надеюсь, подтолкнут вас в будущее, - сказал Марек.
- Куда? - усталым тоном спросила женщина. - В какое будущее?
- Не знаю. В лучшее. Вместе с Европой.
- Ах, да, - Лидия Сергеевна тряхнула головой, - я поняла. Вместе. - Она раскрыла удостоверение и прочитала: - Еуропеан дейли репорт.
- Я там работаю, - на всякий случай пояснил Марек.
- И хорошо платят?
- Сносно.
- А к нам-то каким ветром? Мы ж еще не Европа.
- Родился здесь, - буркнул Марек. - Выбил командировку.
- Хм, совместили профессиональный интерес с личным? Потянуло, значит, в родные места. А раньше что?
Не дожидаясь ответа, Лидия Сергеевна подвинула Мареку удостоверение, затем служебное распоряжение с билетами и раскрыла принесенную папку.
- Паспорт ваш, - она принялась выкладывать документы. - Чек на срочную регистрацию, чек на регистрационный взнос, ну и карточка.
Ламинированная картонка шлепнулась на столешницу последней.
- Все? - спросил Марек.
- Да, можете идти, - Лидия Сергеевна повернулась к монитору.
Марек повертел карточку. Фото казалось мутным, но идентифицировать снимавшегося все же было можно. Имя, фамилия, отчество. Зарегистрирован до.
- А где у вас сейчас администрация?
Женщина оторвала взгляд от экрана.
- Все же хотите жаловаться?
За спиной кто-то прошел, на секунду обдав Марека запахом бензина.
- Нет, профессиональный интерес, - он не глядя сгреб документы в сумку. - Хочу взять интервью.
- Ну, не знаю, вам может и дадут, - Лидия Сергеевна указала пальцем наверх. - Вся власть у нас на третьем.
- Спасибо.
В коридоре Марек с минуту стоял у стены, чувствуя себя измочаленным и выжатым.
Нет, это не Европа. Это камера пыток. Не прошло и получаса, а он пропотел, как свинья. И вряд ли здесь предлагают душ посетителям. Всего лишь получил регистрацию, ха-ха. Содрали две тысячи, кстати, без сдачи.
Это наследие прошлого. Коридоры насквозь пропитались номенклатурой восьмидесятых, в кирпич въелась пыль бесчисленных отчетов, под потолками витает дух партийных бонз, а демократический экзорцизм провести так и не догадались. Во имя либерализации, и ныне, и присно, и во веки веков. Его передернуло.
- Извините, - улыбнулся Марек очереди, отлип от стены и послал себя к лестнице.
Потому что задумаешься, и тут же прибежит агент Лепнефф и запретит тебе воображать себя умным. Это полоумным - пожалуйста.
Голоса сыпались на него, будто ворох листьев.
Стояли уже и справа, и слева, провожали глазами. Марек, проходя, невольно терся плечом о плечи и едва не наступал на ноги.
- Извините. Простите.
- Говорят, маслобойный комбинат планируют закрыть...
- Не знаю, как жить...
- А власти что? У властей все хорошо...
- Севернее еще хуже, за Урал нужно...
- Вот как все социальные программы урежут...
- Объединяться надо, что за идиотизм - область самостоятельная?
- Нас еще с соседними областями грызться заставят.
- Кто? Кто заставит?
- Друзья наши, в касках...
- Говорят, двух девушек неделю назад...
Марек вышел к лестнице.
Наслушаешься же! Честно слово, статью надо давать за распространение слухов. По-европейски демократическую статью - до месяца общественных работ. Мелют сами не знают что. Кто видел этих двух девушек? Где? Не в 'Голден Инн', нет?
Очень хотелось, как после воды, налившейся в ухо, поскакать на одной ноге, вытряхивая чужие голоса.
Качая головой, Марек принялся подниматься. Под оранжевой краской перил рельефно выпирали сучки.
Нет, он, конечно, и в Германии видел всякое, и эксцессы были, особенно в районах, где мигранты получали жилье рядом с местными немцами, но до беспредела, до убийств и изнасилований не доходило. Во всяком случае, он об этом не слышал.
А тут все-таки военная структура, думается, командование держит рядовой состав в кулаке. Чтобы не дай Бог...
Известно же, разбудишь русского медведя, потом обратно в берлогу не загонишь. Хотя он слышал, что молодая республика первым делом прошла демилитаризацию, и все военные городки и склады, что имелись в области, где снесены, где забетонированы. Так ведь вроде бы в первые годы Второй Мировой красноармейцы не без успеха воевали черенками от лопат. В любой книге-исследовании написано.
В отличие от шумного, тесного от людей второго этажа третий был просторен и безлюден. Вместо стрекота здесь царил шелест кондиционеров. Красная ковровая дорожка тянулась через весь коридор, раздваиваясь в дальнем конце под сенью пальмы, вряд ли живой, скорее, искусственной, пластиковой.
- Гражданин!
Из-за столика на входе поднялся человек в костюме, коротко стриженный, плечистый, с военной выправкой, выставил руку.
- Вы куда?
- Туда, - взглядом указал Марек вглубь коридора. - Мы договорились об интервью.
- С кем? - нахмурился человек.
- С министром интеграции и развития. С Анатолием Карловичем Чуйковым.
- Я не в курсе.
Дверь ближнего кабинета открылась, и из нее выглянула упитанная фигура - лицо жирное, волосы бобриком, галстук государственных цветов - зелено-бело-черный - лежит на внушительном животе.
- Миша, кто это?
- Не знаю, Семен Давидович, - ответил плечистый Миша.
Фигура посмотрела на Марека мягкими карими глазами, в которых не отражалось абсолютно ничего, и недовольно сложила губы.
- Ну так и гони его, Миша. Охрану снизу подключи.
- Хорошо, Семен Давидович.
Фигура, кивнув, повернулась и медленно понесла себя по коридору, пока не пропала в одном из ответвлений.
- Все, - охранник своим телом перекрыл Мареку вход. - Здесь люди работают. Без разрешения не положено.
- Я знаю.
Позади Марека раздался стукоток туфелек, и охранник Миша дернул его в сторону.
Две пигалицы в легкомысленных юбочках и блузках, одна с накинутым на плечи пиджачком, проскользнули мимо.
- Здравствуйте, Михаил Юрьевич.
- Привет, девочки.
Легкое движение воздуха принесло тонкий луговой аромат. Придерживая Марека, Миша проводил пигалиц плотоядным взглядом, направленным на обтянутые сетчатыми чулками ножки.