Удар! Удар! Удар!
Мареку казалось, что тыльник пластикового приклада одновременно бьет по челюсти, по зубам, по скуле и его.
Знай! Свое! Место!
- Зачем? - выдавил он.
В конце блондин выстрелил Андрею в лицо, и сержант с капралом не сделали ничего, чтобы его остановить.
Потом Дину заволокли в постройку справа.
Белая, плохо окрашенная дверь закрылась за натовцами, как прошлая жизнь. А брат остался лежать за воротцами. Он не шевелился, и Марек не шевелился. Таймер глотал секунды. На третьей с убийства минуте краем тротуара прошел первый прохожий. Еще через минуту двое мальчишек осторожно приблизились к асфальтовому 'карману'. Потом сделалось темно - видео кончилось.
- Надо разместить это, где только возможно, - сказал Соломин.
- Объявят фальшивкой, - Свиблов пальцем отматывал видео, останавливая там, где ему казалось важным.
- Не важно.
- Мне нужна копия, - сказал Марек.
- Зачем? - спросил Свиблов.
- Я пойду с ней на базу. Это доказательство противоправных действий. Я предъявлю полковнику Пристли.
- И что?
- Это военное преступление.
- Солдаты миротворческого контингента, тем более, американские, не подпадают под юрисдикцию местных судов, - сказал Соломин. - Судить за убийство их будут в США.
- И то - если будут, - усмехнулся Свиблов.
Молчавший до этого Дима стукнул кулаком по столу.
- Господи, о чем вы говорите! Парень, - тряхнул он Марека за плечо, - у тебя брата убили, а ты думаешь, как это доказать высокопоставленному говнюку? Ему на хрен не нужны твои доказательства! Он этим видео подотрется, если будет знать, как. Знаешь, что он тебе скажет?
- Дима, - сказал Соломин, - остынь.
- Нет, не остыну, - мотнул головой Дима и сильнее сжал Мареково плечо. - Хочешь, дословно? Он скажет тебе, что его подчиненные поступали строго в рамках возложенной на них миссии. Сканер дал сбой на пропуске, они решили расспросить девушку, пригласив ее в сторонку, а что вообразил себе сиволапый местный варвар, это проблемы сиволапого местного варвара. Грубо говоря, он напал на патруль при исполнении.
- Они не были при исполнении, - подал голос Свиблов. - Но их, наверное, запишут на маршрут задним числом.
- Тем более!
- И что вы предлагаете, Дмитрий Олегович? - спросил Свиблов.
- Войну я предлагаю! - яростно произнес Дима. - Войну!
- Вас убьют, - сказал Свиблов. - И тех, кто пойдет за вами. Потому что вы не готовы не то, что к войне, а даже к мирному протесту.
- Да? Я знаю, что вы сейчас скажете! Надо подождать, надо потерпеть. Все дело в организации и в четком плане.
- Именно так, Дима, - кивнул Соломин.
- Андрюхе это скажите, - щелкнул пальцем по телефону Дима. - Да, уговорите его потерпеть. Сможете?
Свиблов неожиданно резко встал, пальцы его поймали в кулак ворот чужой рубашки. Глаза впились в глаза.
- Хочешь сдохнуть? Вали. Останавливать не будем.
- Да лучше сдохнуть! - Дима, с треском ткани вывернув руку Свиблова, отступил к двери. - Знаете, чего вы не понимаете? - горько спросил он. - Вы не понимаете, что жить так тошно. Ждать, когда придет Москва, и сомневаться, придет ли. Затаиться и ничего не предпринимать. Максимум - позволять мелкие акции, чтобы выпустить пар. Такие мелкие, что их никто не замечает. Но жить так нельзя! - с надрывом сказал он. - Вы людей чище водки травите, души их травите! Умереть, утянув за собой хоть одного 'натовца', правильней, чем так жить. Понимаете? Я уже не могу.
- Дима, - позвал Соломин.
Но Дима скрылся в коридоре и, судя по хлопку входной двери, вообще вышел из квартиры.
- Вот так, - Соломин посмотрел на Марека.
Свиблов, отвернувшись к темному окну, задумчиво крутил в пальцах телефон. Марек поднялся.
- Я ненадолго, - сказал он.
- За Димой?
- Нет, за ноутом, хочу скопировать.
В ночном мраке едва угадывались стены. Из большой комнаты не доносилось ни звука. Через мутное стекло двери была видна покачивающаяся в подрагивающем свечном свете женская фигура. Остро пахло валокордином.
Марек осторожно пробрался в комнату брата.
На постели Андрея кто-то спал, набросив одеяло на ноги и похрапывая. Кажется, одна из маминых подруг. Пошарив в темноте, Марек вытянул сумку с ноутом.
- Что? - вскинулась, уловив шорох, женщина. - Это вы, Марек?
- Я.
- Вы извините, я заняла кровать...
Женщина, объемная, рыхлая, закопошилась, взбивая одеяло ногами. Смутно белели лицо и голое плечо.
- Не беспокойтесь, спите, - сказал ей Марек, - я просто взял кое-что.
- А-а, - женщина прекратила движения и медленно, тяжело легла. - Вы тогда разбудите меня, если надумаете.
- Обязательно, - пообещал он, прикрывая дверь.
На кухне он вытянул ноут из сумки, шлепнул по кнопке включения, нащупал в боковом кармашке провод со стандартными разъемами юэсби - мини-юэсби. Свиблов и Соломин молча наблюдали за его сосредоточенными манипуляциями.
- Телефон, - попросил Марек.
- Не уничтожьте по случайности, - предостерег Свиблов.
- Сюда, сюда, - вдруг прорвался в прихожую задушенный, затрудненный голос Димы, словно он тащил, волок, тянул что-то тяжелое.
Марек замер.
А Соломин и Свиблов, прихватив свечку, уже вываливались в коридор, и кто-то там странно, тонко скулил, елозил ногами и отплевывался. Многорукие тени заползали в проем, косо стремясь к потолку.
- Тише, - шептал Соломин.
- Я держу, - говорил Свиблов.
- Она здесь... у крыльца... - прерывисто выдыхал Дима. - То есть, дальше... у кучи.
Марек на ватных ногах поднялся из-за стола и уцепился ладонью за косяк на пороге, не в силах шагнуть дальше. Сердце заныло. Он уже знал, что увидит, и от этого ему хотелось сжаться, скукожиться, отгородиться от всех.
- Нет-нет-нет.
От тихого отчаяния в проросшем из теней женском голосе Марека заколотило. Ощущение растоптанной жизни, гнусности, которой нет прощения, и бессилия пронзили его насквозь.
Дина. Дина!
Из-за спины, из-за плеча Соломина казалось, будто и Дима, и Свиблов вместе укрощают какого-то монстра. Они сжимали его, они хватали его за руки, они отрывали его от пола, оставляя свече выхватывать жуткое лицо с распухшей губой, вздернутую кисть и голое тело под наспех накинутым плащом.
Монстр не сдавался.
- Дина, это Свиблов, - шептал Свиблов.
- Нет-нет-нет, - скороговоркой неслось в ответ.
- Дина...
- Нет!
Дина выскальзывала из бережных и осторожных рук, страшная, блестящая глазом, в темно-фиолетовых пятнах синяков на шее и на предплечьях.
- Дина! - шагнул вперед Марек, отводя в сторону Соломина.
- Марк!
Застыв на мгновение, девушка бросилась к нему, обняла, повисла на шее, потеряв плащ и прижимаясь всем телом. В этом, увы, не было ни грамма эротизма. Марек чувствовал под ладонями лишь холодную кожу, а на груди - легкое чужое тепло.
- Все хорошо, - сказал он.
Дина яростно мотнула головой.
- Ничего не хорошо! - зашипела она ему в ключицу. - Андрея убили! Марк, ты знаешь, что его убили?
Дина чуть отстранилась, чтобы посмотреть Мареку в глаза.
- Я знаю.
Проплыла свеча. На плечах у Дины стараниями Свиблова вновь появился плащ. Мареку удалось продеть в рукав одну ее руку.
- Убили, - потерянным голосом повторила Дина.
Она едва не выбила Мареку челюсть резким движением головы. Глаза ее засветились лихорадочным огнем.
- Нелюди. Марк, они нелюди. Хуже животных. Их всех надо убить. Они смеялись над ним, мертвым!
- Тише.
- Почему? - вдруг требовательно спросила Дина у Марека. - Почему зло движет ими? Злые куклы с пустыми глазами! В них один яд. Они отравляют все, до чего дотронутся. Для них все люди... букашки, - она показала пальцами. - Малюсенькие, ничего не значащие. Зачем? Гнусные рожи! Стереть! Уничтожить!