Выбрать главу

А вот по политическим последствиям такую информацию однозначно оценить как успех уже проблематично, так как имеются важные указания на то, что и сами генералы, и, соответственно, агент советской разведки в этой области своей информированности могли стать жертвами как минимум непроверенных слухов, а как максимум – инспирированной неизвестной разведкой широкомасштабной дезинформационной операции. Также нельзя исключать вероятность того, что сами польские генералы, преследуя свои политические цели, сформулировали тезис о договоре Пилсудского с Гитлером.

Если принять такую версию к рассмотрению, получается, что руководство СССР в выстраивании политических отношений со своими европейскими партнерами, и прежде всего с Польшей и Германией, исходило из неверной посылки о существовании между ними «секретного военного соглашения», направленного против Советского Союза, информация о котором была получена по разведывательным каналам. Насколько было ущербной для интересов Советского государства восприятие советским руководством этой посылки – тема отдельного разговора.

Сохранившиеся польские источники позволяют значительно дополнить и более «выпукло» отобразить картину международных интриг, ареной которых выступили Париж и Варшава 1930-х годов. Для того чтобы понять смысл и потаенные пружины происходивших тогда событий, нам придется обратиться к фактам политической истории и фону, на котором главные персонажи играли отведенные им роли.

Или другой пример. В некоторых источниках известный украинский политик, а позже ответственный сотрудник германского министерства авиации Александр Севрюк называется ценным агентом советской внешней разведки. Информация о его сотрудничестве основана на воспоминаниях жены бывшего резидента ИНО ОГПУ И. Порецкого (Рейса) Элизабет Порецки, которая прямо указала и на факт сотрудничества, и на некоторые детали его разведывательной работы в пользу советской разведки. Можно ли вслед за ней считать А. Севрюка «ценным агентом» советской разведки в Германии? При почти полном отсутствии документов о его деятельности, основываясь только на информации Э. Порецки, наверное, можно.

Но как в таком случае интерпретировать следующий абзац в одном из документов римской резидентуры польской разведки, датированном ноябрем 1936 года: «Инсабато показывал письмо Севрука (Севрюка. – Авт.), который как агент 2-го отдела немецкого (Генштаба) постоянно ездит по Европе (Вена – Прага – Берлин – Мюнхен и т. д.) и скоро снова будет в Вене. В показанном письме Севрук приглашает Инсабато в Берлин»[10]?

Основано ли утверждение польского резидента о работе Севрюка на германскую военную разведку на каких-либо фактических данных или является всего лишь бездоказательным предположением? Нам об этом ничего не известно. Кроме того, участие Севрюка как представителя Абвера в зондаже по вопросу восстановления связи между германской и советской разведками ставит под большое сомнение версию о его «честном» сотрудничестве с последней. Но в любом случае такие документальные свидетельства необходимо учитывать при построении самостоятельных версий.

Представим себе, что в 1945 году советская контрразведка не получила в качестве трофея материалы гестапо о деятельности агента-двойника «Лицеиста» (О. Берлингса), а его кураторы от гестапо и МИД Германии Мюллер и Ликус ускользнули из рук СМЕРШа. Возможно, агентурные сообщения «Лицеиста», направляемые в Москву, попали бы в сборники документов советской разведки в их «позитивный» раздел, отражавший ход подготовки Германией нападения на СССР. В этом случае откровенная дезинформация, подготовленная германскими спецслужбами, почти наверняка трактовалась бы исследователями как сведения, отражавшие возможные сомнения и колебания в руководстве Германии о направлениях дальнейших действий на Востоке или Западе Европы.

Подобных примеров можно привести множество. А это значит, что исследователь, обращаясь к проблематике деятельности спецслужб, при анализе документов и других свидетельств должен очень критично относиться к их содержанию.

За последние годы исследователям стали доступны многие важные и исключительно интересные архивные материалы советской разведки. Они не только пролили свет на многие ранее неизвестные факты ее истории, но и ознакомили общественность с именами ранее неизвестных советских разведчиков, которые и составили советской разведке славу как одной из самых эффективных спецслужб того периода. Еще относительно недавно список известных на этом поприще лиц исчерпывался парой десятков фамилий, включая Рихарда Зорге, Леопольда Треппера, Шандора Радо, Льва Маневича и др. Причем информация об их работе и свершениях содержалась, как правило, в художественных произведениях, написанных, правда, на основе рассекреченных архивных материалов.

вернуться

10

Былинин В., Коротаев В. Портрет лидера ОУН в интерьере иностранных разведок // Труды общества изучения истории отечественных спецслужб. М.: Кучково поле, 2006. Т. 2. С. 109.