Утром Ирокезову старшему вручили депешу.
Круглая печать на витом шнуре с изображением совы, свидетельствовала о принадлежности ее к императорской канцелярии. Император желал видеть Ирокезова-старшего. Запахнувшись в хитон, цвета хаки, народный герой явился на зов.
Уже подходя к Большому Залу он почувствовал лггкое беспокойство. Неприятности были рядом. С этим ощущением в душе он оттолкнул тяжелые створки.
Император сидел, как и всегда около окна, рядом с батареей вулканического отопления, исходящей последними крохами тепла и разглядывая город. Вокруг него, не спеша, сознавая свою безнаказанность, бродили мелкие неприятности. Иногда кто-то из них останавливался и гадил прямо на пол, а иногда, промахиваясь, на ковгр персидской работы.
- Твои? - не скрывая досады, спросил император.
- Мои - ответил Ирокезов и пнул одну из неприятностей ногой. Она заскулила и отбежала к дальней стене. Оба они, и император и Ирокезов-старший несколько секунд наблюдали за тем, как она, меняя цвет, сливается с настенной мозаикой.
- Я тебя, сам знаешь, как люблю. Но такого терпеть не намерен.
Верхняя губа императора брезгливо вздернулась наверх.
- Мало мне разве своих?
Он кивнул в угол, где сбившись в кучу смирно сидели его личные неприятности. По сравнению с ирокезовскими они выглядели не в пример мельче, да и не так браво.
- Давай так. Чтоб каждый со своими воевал. Ты уж давай сам с ними как-нибудь разделайся. Видеть их больше не хочу!
Ирокезов отлично понимал раздражение императора. Хлеба, как он знал, в городе осталось на декаду, мяса на три дня, а вина- на день. Надо было предпринять что-то действительно серьезное. Раздражение нахлынуло как волна, делая все кругом расплывчатым, таким, как если бы он действительно смотрел сквозь воду. Все стало не четким... Все кроме неприятностей. Он резко присел, прыгнул вперед. Телохранители из-за штор бросились спасать императора, но беспокоились они напрасно. Ирокезов ухватив за хвосты двух самых наглых из мерзких тварей, бродивших около монарха и выбросил их в окно. Император присел. С гнусным мявом над его головой пролетели две туши.
- Хорошо государь. Я подумаю. - Молвил Ирокезов усталым голосом и ушел думать.
Дома его ждал сын. Ни монархию, ни монархов Ирокезов-младший не любил и поэтому встретил отца вопросом.
- Чего эта сволочь от тебя хочет?
Ирокезов-старший только махнул рукой.
Сын, поняв папашино состояние, посоветовал.
- Тут нынче гонец от китайского императора забегал. Сервиз принес. Так я от скуки разбил половину ...
Пошел бы, отвел душу ...
- Фарфор? - спросил Ирокезов-старший, поднимаясь.
- Угу. - Только быстрее, обед стынет.
Он ушел, а сын крикнул ему в спину.
- Ты в зеркало кидай! Если посуду об зеркало бить, то звону больше...
Через семь минут, Ирокезов-старший с посветлевшим лицом, вернулся в столовую. А через два часа они подошли к городской котельной, расположенной под Везувием.
Дверь была не заперта, но почему-то не открывалась. Ирокезов-младший сунул голову в щель и понял почему.
С той стороны двери лежал пьяный котельщик Вулкан.
Оттащив его в сторону, Ирокезовы оглядели помещение. Смотреть вообщем-то было не на что. Гнусность запустения лезла на глаза так, словно Вулкан специально испоганил все, что бы выжать слезы из каждого, кто переступит порог котельной.
Доброго слова все это не стоило, но Ирокезов сын дохнул на стенку и протер рукавом какую-то бляху.
- Оборудование-то фирменное! - одобрительно сказал он.
- Да уж больно запущено - дал волю своему скептицизму Ирокезов-стар-ший. Паутина, словно почетные анархические знамена висевшая по углам, никак не свидетельствовала о добротности всего того, до чего доставал глаз. От этого пейзажа во рту становилось кисло. Чтоб не потерять решимости он сказал.
- Ну ладно. Чего уж там. Глаза боятьсяруки делают!
Ирокезов-младший, не взирая на последствия, крутанул штурвал, повышающий давление в магистралях. Гул волной прокатился по котельной. Он начинался у котлов и по трубам уходил вверх, Ирокезов-младший, раздевшись, осмотрел баки с мазутом.
- Тут мазуту батенька на три года запасено.
Ирокезов-старший ничего на это не ответил, так как сидел в топке и очищал ег от нагара.
- Редкая сволочь, этот Вулкан - сообщил он сыну, высунувшись из топки так оборудование испоганил.
- Он же подгнщик - попытался оправдать его Ирокезов-младший, довольный качеством и количеством мазута.
- Поганщик - сурово поправил его отец.- Может быть даже урод.
Через несколько часов в городе наступило потепление.
- Слава Ирокезовым! - кричал восхищенный народ. Сам император прослезился и объявил амнистию. В море стремительно таяли льды. Ирокезовы в это время спали, утомлгнные тяжглой работой. В топках шумело пламя. Мелодично гудел перегретый пар, убаюкивая Великих Сантехников Ирокезовых. Проснулись они от сквозняка. Ветер врывался в открытую дверь, поскрипывая створкой и перекатывая по полу колбасную кожуру, оставленную друзьями Вулкана.
За дверью, около самого порога лежал Вулкан. Силы оставили его, едва он переполз через порог, а около котлов толпились неприятности, их было много. Одни бегали друг за другом, другие задумчиво смотрели в огонь, положив голову на лапы. Самые агрессивные и плохо пахнущие, откручивали гайки с котельного оборудования.
Ирокезов-старший на минуту опешил, но едва взглянул на манометр, обрел свою обычную живость. Стрелки стояли далеко за красной чертой, подхватив одной рукой сына, а другой Вулкана он захлопнул ногой дверь и выскочил из котельной. Громадными скачками, подруливая ногой, как кенгуру хвостом он бросился прочь от Везувия. Из жерла вулкана валил густой дым. Земля зашаталась под ногами, изношенное оборудование не выдерживало нагрузки.
Ирокезов-младший соскочил с отцовской руки и спросил на бегу.
- "Куда бежим, батя? Кочуем разве?
За Ирокезова-старшего ответил Везувий.
Взрыв, раздавшийся за их спиной, был такой силы, что содрогнулись вся Азия, Африка и Латинская Америка.