После этого по местам пронёсся шёпот и пересуды. Стало понятно, что мало кто хочет видеть тёмных аэтерна. К трибуне подошло среднего роста существо. Кожаные доспехи цвета ночи были окантованы золотом, а кожа вторила тону одежды. Пепельно-белые волосы контрастом выделались на тёмной коже, как и рубиново-горящие глаза. Тёмный аэтерна, дитя проклятия осквернённой крови, ловит на себе сверлящие взгляды осуждения, но это не останавливает его, и он начинает молвить слово голосом грубым и резким:
– Я рад приветствовать здешних господ и надеюсь на то, что в столь тёмное время вы не отвернётесь от нас. Мы долгое время жили в холодном недопонимании, во вражде, которая отравляла наше существование. Я пришёл просить вас о создании родного уголка для тех, кто покинул Миар, что бы народ тёмных аэтерна мог иметь свой дом. В обмен, мы предлагаем вас триста тысяч серебряных монет, и полное подчинение законам Союза.
Тёмный аэтерна отошёл, его место занял остроухий парень, закованный в массивную броню цвета золота. Он не стал долго рассматривать Сенат, его речь быстро донеслась до ушей слушателей:
– Так же народ звёздников просит вас об убежище в Эндерале. Мы готовы поделиться с Эндералом технологиями своего народа и золотом, которые мы накопили. Странствующие звёздники, гонимые, смогут найти себе новый дом, полностью подчиняясь законам Союза, а Эндерал получит деньги и технологии.
– Сенат? – вопросил Велисарий, когда звёздник отошёл от трибуны.
– Тёмные аэтерна, – небрежно кинул Конан. – Дети проклятья. Что скажут мои люди, если я их приму?
– Я не могу принять у себя тёмных аэтерна, – поднялся герцог. – Между нами пролилась кровь.
– Мы можем разместить у себя здёздников, – заявил Амир Дюнного. – Но не тёмных эльфов.
– Что ж, – Корван в чёрном пальто встал, внимательно смотря на Сенат. – Север гор Фростклифф, центр наших земель свободны. Если они хотят, то я могу выделить им землю там.
– Помимо этого, если тёмные эльфы станут работать на интересы Компании, – заговорил мужчина в камзоле, – то они могут надеяться на место в Тальгарде.
– Хорошо, – заключил Велисарий. – Решение выглядит таким – тёмные аэтерна могут селиться в области гор Фростклифф и Тальгарде, перемещаться по другим субъектам Союза только с наличием особого разрешения, выдаваемого отделами Совета Магистрариума по регуляции междурегионального общения. Звёздники же могут селиться где угодно, но приоритетным направлением будет Держава Дюнного. Сенат?
Высокий Сенат, общим голосованием, подтвердил это решение. Поклонившись, делегаты ушли в тень, дав Велисарию продолжить:
– Теперь о делах внутренней политики, – перевёл вектор Велисарий, вспоминая, что настал момент решить последнюю проблему Эндерала… он не верит, но это действительно конец всех их бед внутри страны. – С северо-востока наступают орды нежити из Тёмной Долины, – Консул поднял несколько пергаментов. – Это отчёты следопытов из Гильдии Охотников. – Там говориться, что у Вестгарда собирается целая армия нежити. Они вытаптывают посевы, разоряют деревни, и уничтожают эндеральский народ. Склоним ли мы головы перед этой опасностью? Или мы поступим как эндральцы – храбро и гордо? Помните: мы – служители Единого Бога. Как Консул, я требую прошу от Сената дать мне разрешение и сокрушить отступников и нежить. Освободим монастырь Вестгард от нежити?
На этот раз согласие не требовалось выпытывать или прибегать к хитростям. Эндеральцы, ощутившие вкус мирной сытой жизни, готовы дать право Консулу сокрушить последний оплот треволнений, что выражается в едином согласии.
– Тогда, я отправляюсь готовиться к последней битве.
Слуги Барона
Север Фермерского берега. Город Кьярк. Одиннадцатый месяц от заседания Первого Совета.
Феликс поднял голову вверх, с наслаждением смотря на прекрасный и чудесный небосвод. Лазурное небо простёрлось от горизонта до горизонта, и солнце – яркое золотое светило повисло над головой, даруя свет и тепло. Парню нравится день – сейчас не холодно, ничего не промораживает. Светлые руки немного пригревает, но не сильно. Вся его одежда, так это грубые кожаные сапоги, бело-голубой табард, под которым покоится плотная фуфайка и горжет, переходящий в высокие наплечники.
– Феликс, ах ты пройдоха! – кто-то крикнул, и мужчина повернулся. – Всё-таки записался в ополчение Кьярка! Ну отгрохал Борек себе столицу, как все попёрлись в ополчение или стражу.
– Да, – парень шагнул в сторону хибар, переставая слышать звон ударов кузнечного молотка о раскалённую сталь; он спустился по разбитой дороге в сторону лачуг, подойдя к коренастому лысому мужику в коричневом засаленном дублете.