На территории Северной Франции есть и другие находки вещей средне-дунайского происхождения. В частности, это фибула в виде мухи, найденная в Берепере (бассейн Роны), датированная Э. Саленом первой половиной V в и связанная им с аланами (63, с. 307). Выше мы уже отмечали северо-причерноморское происхождение фибул-«мух», поэтому связь данной фибулы с аланами остается вполне вероятной, хотя и не доказанной. Сложный вопрос о пластинчатых фибулах был рассмотрен нами в статье об аланах на Западе (27, с. 92). В 1930 г. Л. Франше сделал попытку отождествить с аланами некоторые бронзовые предметы, в основном пряжки, происходящие из долины Луары. Л. Франше отнес эти предметы к V в. и подчеркнул, что «аланы занимали весь запад старой Орлеанской провинции по правую сторону Луары, немного иногда захватывая левый берег» (64, с. 71). Местонахождение вещей действительно совпадает с ареалом алан и районе Орлеана, и это соблазнило В. Бахраха использовать выводы Л. Франше в своей книге (12, с. 112, рис. 9), но Б. Бахрах не учел возражения Г. Цейсса и Э. Салена: первый датировал вещи VII в. (65, с. 147–148), а иторой установил их местное происхождение (63, с. 312–318). Таким образом, попытка Л. Франше оказалась неудачной. В то же время Э. Сален, касаясь вещей северопричерноморского и паннонского происхождения на территории Франции, ставит их в связь с движением алан в начале V в. из Паннонии через Северную Францию в Испанию (63, с. 295–296; 66, с. 77–78).
Если выявление археологических следов алан на территории Франции чрезвычайно затруднено и не выходит пока за рамки осторожных допущений, то на территории Пиренейского полуострова выявление таких следов еще труднее. Прежде всего это погребение из Бейя в Южной Португалии, давшее науке меч с навершием рукояти с вставкой и две золотые пряжки, инкрустированные гранатовыми вставками (67, с. 206–207). Н. Оберг и К. Раддац (68, с. 150) уверенно приписывают этот комплекс вестготам, могильники которых на Пиренейском полуострове действительно известны (09–70). Но находки в Бейя с не меньшими основаниями можно считать нланскими — аналогичные хоботковые пряжки в конце IV–V вв. были широко распространены в Северном Причерноморье.
В заключение коснемся находок в Северной Африке. Это богатый инвентарь из саркофага в Кудьят-Затер (Карфаген) с золотым колье, двумя пластинчатыми фибулами полихромного стиля, фибулой с подвязной ножкой, тремя перстнями, золотой инкрустированной пряжкой, 169 золотыми бляшками от одежды. Опубликовавший этот материал М. И. Ростовцев датировал его концом IV–V вв., сравнивал с находками из Эрана и Керчи и предложил гипотезу об аланской принадлежности погребения в Кудьят-Затер (48, с. 54–57, рис. 23–24). Присутствие полихромного стиля впечатляет, но датировка комплекса подверглась уточнению. Я. Тейрал покапал, что комплекс из Кудьят-Затер датируется VI в. (52, с. 59).
Не менее осторожно следует подходить и к золотым вещам из языческого храма Тубурбо-Майюс в Карфагене (48, с. 56–57). И здесь возможны некоторые параллели с Северным Причерноморьем, что в свое время побудило автора этих строк и В. К. Пудовина посчитать, что вещи из Тубурбо-Майюс «попали в Северную Африку в связи с переселением туда вандалов и алан из Испании в 429 г.» (27, с. 95). Сейчас я не берусь это утверждать, так как дата комплекса остается неясной и он требует специального изучения.
Причины огромных трудностей, стоящих перед исследователем, понятны. Чем дальше уходили на запад аланы, тем больше утрачивались и нивелировались те специфические черты их материальной культуры, которые могут быть для нас своего рода индикаторами. По Р. Хахманну, никогда не наблюдается полного переноса всего комплекса культуры на новую территорию, и поэтому археологически переселение не может быть доказано, оно может лишь предполагаться (71, с. 84). Поэтому однозначно опознать следы алан в культурах Франции, Испании, Португалии, Африки V–VI вв. мы не можем и пребываем в области более или менее допустимых гипотез.
Обитание наших соотечественников — алан на Западе, их поход через всю Европу в Африку, их военно-политическая активность в тех далеких краях — одна из интересных страниц отечественной историй. На закате Римской империи аланы сыграли немалую роль в ее дальнейшей судьбе, ибо признано, что аланы здесь не только отличились в римских войсках, но и внесли свой вклад в этногенез современного итальянского народа (72, с. 158). Аланские элементы бесспорны в топонимике Франции; будучи на ее территории довольно долгое время, аланы, по признанию Б. Бахраха, оказали положительное влияние на развитие военного дела Западной Европы, особенно на тактику конного боя. Вместе с германскими племенами аланы активно участвовали в распространении по Европе полихромного стиля и «гуннской моды», сформировавшейся в Паннонии, где большие массы алан находились длительное время. Как пишет Б. Бахрах, аланы были единственным негерманским народом, имевшим в эпоху «великого переселения» значительные поселения в Западной Европе. Все это прочно связывает историю алан с европейской и мировой историей.