Французские и британские интересы сталкивались не только в Америке. Тогдашнее положение в Индии было привлекательным и для европейских авантюристов. Великая Могольская империя Бабура, Акбара и Аурангзеба к тому времени уже давно пришла в упадок. То, что случилось с Индией, было очень похоже на то, что случилось с Германией. Великий Могол в Дели в Индии, подобно Священному Римскому императору в Германии, был законным верховным правителем, но после смерти Аурангзеба он пользовался лишь номинальной властью, за исключением ближайших окрестностей своей столицы. Имело место великое возрождение индуизма и национального духа. На юго-западе одна из индийских народностей, маратхи, подняла восстание против ислама, восстановила брахманизм в качестве правящей религии и на некоторое время расширила свою власть на весь южный треугольник Индии. В Раджпутане исламское правление также было заменено брахманизмом, в Бхаратпуре и Джайпуре правили могущественные раджпутские правители. В Ауде существовало шиитское королевство со столицей в Лакхнау, а Бенгалия также была отдельным исламским королевством.
Далеко на севере, в Пенджабе, возникла очень интересная религиозная группа — сикхи, — которая проповедовала вселенское господство единого Бога и резко критиковала как индуистские Веды, так и мусульманский Коран. Будучи первоначально пацифистской сектой, сикхи вскоре последовали примеру ислама и предприняли попытку — поначалу с весьма плачевными для себя последствиями — установить Царство Божие с помощью меча. И вот в эту смятенную, лишенную внутреннего порядка, но находящуюся в стадии индийского возрождения Индию пришел захватчик с севера, Надир-шах (1736–1747), тюркский правитель Персии. Он прорвался через Хайберский перевал, разбил все армии, пытавшиеся остановить его продвижение, захватил и разграбил Дели и унес с собой огромную добычу.
После его ухода север Индии был настолько разрушен и дезорганизован, что в последующие двадцать лет произошло не менее шести новых успешных грабительских набегов на Северную Индию из Афганистана, который после смерти Надир-шаха стал независимым государством. В течение некоторого времени маратхи воевали с афганцами за контроль над Северной Индией; затем государство маратхов распалось на ряд княжеств: Индур, Гвалиур, Барода и другие. Индия была в XVIII в. очень похожа на Европу VII и VIII вв., с ее медленным возрождением, которое прерывалось в руках арабов из региона Красного моря, и португальцы отвоевали ее у арабов в серии морских сражений. Португальские корабли были гораздо крупнее и обладали более тяжелым вооружением. Некоторое время португальцы пользовались набегами иноземных грабителей. Такой была Индия, в которую проникли французы и англичане.
С тех пор как Васко да Гама совершил свое памятное путешествие вокруг мыса Доброй Надежды до Каликута, целый ряд европейских государств боролся за то, чтобы обрести коммерческую и политическую опору в Индии и на Востоке. Прежде морская торговля с Индией находилась в руках арабов Красного моря, но португальцы в нескольких морских сражениях отвоевали ее себе. Их корабли были крупнее и лучше вооружены. Какое-то время португальцы держали торговлю с Индией целиком в своих руках, и Лиссабон затмил Венецию в качестве рынка восточных пряностей. Но в XVII столетии этой монополией завладели голландцы. Во время расцвета их могущества у голландцев были поселения на мысе Доброй Надежды, они владели Маврикием, у них было два поселения в Персии, двенадцать в Индии, шесть на Цейлоне, и все острова Индонезии они усыпали своими опорными пунктами. Однако их эгоистическая решимость не допускать к торговле других европейцев вынудила шведов, датчан, французов и англичан начать жестокую конкурентную борьбу. Первые действенные удары по голландской морской монополии были нанесены в европейских водах в результате побед Блейка, английского адмирала времен Республики; а к началу XVIII в. англичане и французы активно соперничали с голландцами за торговлю и привилегии по всей Индии.
В Мадрасе, Бомбее и Калькутте организовали свои главные представительства англичане; в Путгуччери и Чандранагаре находились основные поселения французов.
Поначалу все эти европейские государства пришли как торговцы, и единственными необходимыми им заведениями были складские помещения; однако неустойчивая ситуация в стране и беспринципные методы конкурентов, естественно, привели в дальнейшем к тому, что они стали укреплять и вооружать свои поселения, а подобное укрепление и вооружение сделало европейские опорные пункты привлекательными союзниками для различных враждующих правителей, которые поделили между собой Индию. Это было полностью в духе новой европейской националистической политики, когда французы принимали одну сторону, а англичане — другую.
Крупным лидером со стороны англичан был Роберт Клайв, родившийся в 1725 г. и уехавший в Индию в 1743 г. Его основным соперником был Дюплекс. История этого противостояния, длившегося на протяжении первой половины XVIII в., слишком длинна и запутана, чтобы уделять ей место в этой книге. К 1761 г. британцы стали полными хозяевами на Индийском полуострове. При Плесси (1757 г.) и при Буксаре (1764 г.) их войска одержали решающие и окончательные победы над армией Бенгалии и армией королевства Ауд. Великий Могол, номинальный властелин этих королевств, фактически стал их марионеткой. Они брали налоги с больших территорий; они взимали контрибуцию за реальное или выдуманное сопротивление.
Эти успехи не были достигнуты непосредственно войсками короля Англии; они были достигнуты Ост-Индской торговой компанией, которая ко времени своей регистрации при королеве Елизавете была не больше, чем сборищем морских авантюристов. Шаг за шагом они были вынуждены создавать военные формирования и вооружать свои корабли. Теперь же эта торговая компания, с ее традицией наживы, оказалась не только торговцем специями, красителями, чаем и алмазами — под ее контроль попали доходы и владения государей, она стала вершителем судеб Индии. Она пришла покупать и продавать, а стала заниматься невиданным грабежом. Не было никого, кто мог бы бросить вызов деятельности этой компании. Поэтому неудивительно, что ее капитаны, командиры, чиновники и даже ее клерки и простые солдаты возвращались в Англию с огромной наживой.
В подобных обстоятельствах, когда в их милости находилась огромная и богатая страна, люди не могли определиться, что им можно делать, а что нельзя. Для них это была чужая страна, где восходило чужое солнце, ее люди с коричневой кожей были совершенно иной расой, вне пределов их сочувствия; ее храмы и здания, казалось, только подтверждали фантастические стандарты поведения. Англичане у себя дома были озадачены, когда вскоре после возвращения эти джентльмены и чиновники начали выдвигать друг против друга смутные обвинения в вымогательстве и жестокостях. Роберту Клайву парламент вынес вотум недоверия. Он покончил с собой в 1774 г. Еще один крупный администратор Индии, Уоррен Гастингс, был обвинен в государственном преступлении и оправдан (1792 г.).
Английский парламент очутился в ситуации, когда он должен был руководить Лондонской торговой компанией, которая, в свою очередь, господствовала над империей, намного большей по площади и населению, чем все владения Британской короны. Для большинства англичан Индия была далекой, почти недосягаемой страной, в которую отправлялись предприимчивые бедные молодые люди, через много лет возвращавшиеся очень богатыми и очень раздражительными пожилыми джентльменами. Англичанам трудно было постичь, какой жизнью живут эти бесчисленные миллионы коричневых людей под восточным солнцем. Их воображение не справилось с этой задачей, Индия оставалась страной романтически нереальной. Поэтому англичанам невозможно было осуществлять какой-либо эффективный надзор и контроль за деятельностью торговой компании.
А пока огромный полуостров на юге Азии становился владением английских морских торговцев, столь же значительное воздействие Европы на Азию происходило на севере. Мы уже рассказывали о том, как христианские государства Руси обрели свою независимость от Золотой Орды, как московский царь подчинил себе Новгородскую республику; а в разделе 5 этой главы мы рассказали о том, как Петр Великий вошел в круг великих монархов и, по сути, втащил Россию в Европу. Подъем этой великой центральной державы Старого Света, которую нельзя полностью отнести ни к Востоку, ни к Западу, представляет собой явление исключительно важное для судеб человечества.