Оппозицию заставили замолчать. Было применено традиционное средство обуздания недовольных, к которому обычно прибегали все реформистские лидеры: проповедь «христианской морали». Поэтому высших сановников церкви не беспокоила возможность отклонения христианского профсоюзного движения от заданной ими «генеральной линии» классового примирения. И, когда руководитель текстильного консорциума в Рубэ-Туркуань Матонв 1924 г. направил папе жалобу на христианские синдикаты Франции, в которых, по его утверждению, имелись социалистические и даже коммунистические тенденции, глава Ватикана 5 июня 1929 г. в письме к лилльскому епископу одобрил деятельность ФКХТ и отверг обвинения, будто в ней господствует «дух марксизма и государственного социализма». А во время аудиенции, данной им Зирнелю и Тесье 30 декабря того же года, он оценил «христианское профдвижение как полезное».
К концу 20-х годов МКХП оставалась немногочисленной, по влиятельной среди части верующих трудящихся организацией. Однако к наступавшим к этому времени драматическим событиям — мировому экономическому кризису и угрозе фашизма — ее руководство оказалось неподготовленным. Об этом свидетельствует вся его последующая деятельность.
Глава V
МКХП
И НАСТУПЛЕНИЕ ФАШИЗМА
(30-е ГОДЫ)
К концу 20-х годов наблюдался спад христианского профсоюзного движения. Уже с началом частичной стабилизации капитализма ряды МКХП стали редеть. К своему IV конгрессу, проходившему в 1928 г. в Мюнхене, конфедерация насчитывала всего 2 078 360 членов.
На мюнхенском конгрессе произошло примирение лидеров христианских профцентров Франции и Германии в ущерб первым: президентом конфедерации избрали Отте, что зафиксировало ведущее положение ВОХП, вожди которого отныне возглавляли не только большинство международных производственных секретариатов, но и всю конфедерацию. Однако для осуществления командных функций руководству МКХП не хватало умения трезво учитывать соотношение сил в мире, способности хоть в какой-то степени предвидеть ход событий.
За год до того, как грянул мировой экономический кризис, столпы христианского синдикализма обсуждали проблемы рационализации и устройства жизни на принципах христианства, не замечая даже тени приближающихся потрясений. Вести о кризисе, начавшемся в 1929 г., прозвучали для них, как «гром среди ясного дня»{190}. Когда же катастрофический по силе кризис ударил по мировому капиталистическому хозяйству, руководство конфедерации и национальных профцентров растерялось. Сначала кризис не «замечали», надеясь на то, что он окажется скоропроходящим. О нем заговорили лишь в 1930 г., но проявить компетентность в этом вопросе христианские вожди были не в состоянии. Газета союза кожевников ВОХП сетовала на то, что все принимаемые меры преодоления кризиса «не затрагивают его корней». Именно до них-то и не в силах был добраться христианский синдикализм.
Теоретики МКХП не видели либо сознательно игнорировали связь между кризисом и экономическими закономерностями развития капиталистической системы. Подлинные причины экономического краха, грянувшего в условиях общего кризиса капитализма, оказались за пределами их понимания. Назывались всякого рода побочные факторы, определяемые особенностями буржуазного строя: например, война, рационализация, сверхспекуляция, военные долги и репарации, даже духовное состояние народов. В руководящих кругах МКХП не отрицали, что кризис «необычный», но в определении его основ не выходили за пределы сферы нравственных причин и ошибок. В те дни газета МКХП писала: «Проблема современного экономического порядка есть распределение, а не производство»{191}. Устранить общественное зло в соответствии с этой точкой зрения можно лишь путем претворения в жизнь социально-нравственного учения церкви, вновь подтвержденного папой Пием XT в 1931 г. в энциклике «Куадрагезимо анно».
Христианские профсоюзные лидеры больше всего опасались, что кризис может быть чреват «революционным взрывом». Главное — «предупредить большевизм». В этой связи IV конгресс Международного производственного секретариата горняков в 1931 г. обратил внимание правительств и Лиги наций на то, что «спокойные и благоразумные элементы» могут оказаться не в состоянии «предотвратить социальные беспорядки»{192}.