Отстаивание профсоюзной свободы, безусловно, являлось одним из элементов оппозиции, на которой сошлись все департаментские объединения неоккупированной зоны. Но руководство ФКХТ отказалось от органического объединения всех профсоюзных центров, мотивируя это тем, что единые профсоюзы могут очень скоро быть «колонизированы коммунистами»{303}. И это писалось в дни, когда коммунисты гибли, бесстрашно сражаясь с национальным врагом. И все же христианский синдикализм южной зоны, отказавшись признать Хартию труда, сделался противником сотрудничества с Виши.
В оккупированной зоне меньшинство христианских профсоюзных лидеров стояло за участие в вишистских социальных комитетах и предприятиях. Они объединились в специально созданной Всеобщей комиссии изучения и информации о применении Хартии труда во главе с Хибу и Меппеле из федерации служащих. А. Перес, секретарь федерации металлистов, запил пост директора Рабочего института Виши.
То, что в католической историографии именуется «большинством, уклонившимся от поддержки хартии», на самом деле долгое время не было таковым. В ноябре 1941 г. в Париже собрались активисты оккупированной зоны. Предложение Тесье отвергнуть хартию ими принято не было. Понадобилось два года, чтобы большинство осудило социальное законодательство Петена. Это произошло 27 июня 1943 г., когда собрание профсоюзных активистов обеих зон голосами 34 департаментских объединений и 8 федераций против 16 департаментских объединений и 3 федераций постановило воздержаться от всякого участия в унифицированных профсоюзах Виши. Тех же, кто согласится сотрудничать с ними, решили считать исключенными из христианских синдикатов{304}. На этом легальная синдикальная деятельность союзов ФКХТ прекратилась, и главное в профсоюзной жизни отныне оказалось связанным с Сопротивлением.
Но и в этот период руководство ФКХТ не смогло отрешиться от своего антикоммунизма, что помешало реализации профсоюзного единства. Как писал католик Дюкень, христианские профсоюзы шли на контакты с ВКТ, потому что там были социалисты («с коммунистами же практически их не существовало»). Когда была восстановлена единая ВКТ, ФКХТ осталась в стороне{305}.
Все же ФКХТ реагировала на поворотные моменты в ходе войны. После исторической победы Советской Армии на Волге конфедерация основала Комитет Сопротивления, координировавший действия местных организаций. Она была представлена в Национальном комитете Сопротивления (Тесье), в Парижском комитете освобождения (Дюма), во Временной консультативной ассамблее в Алжире.
К концу войны активность конфедерации возросла. В 1944 г. улучшились ее контакты с ВКТ — был создан Межконфедеральный комитет профсоюзного согласия. Призыв ко всеобщей стачке за освобождение 18 августа был подписан совместно ВКТ и ФКХТ. Но и этот документ обнаруживает различные тенденции: одна сторона стремилась использовать обстоятельства для революционных преобразований, другая — обращала взоры на Временное правительство в Алжире. Расходились обе стороны и в вопросе об отношении к переговорам о капитуляции, которые шведский консул вел с командующим немецкими войсками в Париже Нордлингом. Тесье был за переговоры, Сайан — против. Заключительным аккордом Сопротивления для ФКХТ были акции, упоминаемые во всех ее изданиях: Тесье участвовал в захвате министерства снабжения, а Пайо — министерства общественных работ.
В списке жертв нацизма значатся активисты ФКХТ, были они и среди депортированных. Некоторые ее работники были наказаны за коллаборационизм — история вобрала в себя и то и другое. Принимая участие в Сопротивлении совместно с коммунистами и социалистами, ФКХТ не проявляла последовательности в борьбу: обнаружила примиренчество к режиму Виши и его корпоративизму, оставалась на позициях антикоммунизма, склонялась к тактике аттантизма.
Из этого, однако, не следует, что участие в Сопротивлении прошло бесследно для ФКХТ. Именно в этот период были заложены некоторые основы будущих трансформаций, сформировались новые кадры, зародилась оппозиция к епископату, сотрудничавшему с оккупантами.
История других профсоюзных центров не столь богата событиями, но и она обнаруживает принципиальную схожесть явлений, присущих всем профцептрам МКХП.
КХП Бельгии тоже сначала проявила колебания и не примкнула к силам Сопротивления. Это было признано самим руководством МКХП на конгрессе 1945 г., хотя и в выражениях, достаточно обтекаемых. Избегая слова «коллаборационизм», оно заявило: «Вначале обнаружились расхождения во мнении, но кончилось тем, что наши бельгийские товарищи все же отказались от всякого сотрудничества с оккупантами»{306}. Лефран выразился яснее: когда нацисты основали Союз трудящихся физического и интеллектуального труда (СТФИТ), «КХП в него вступила, по в 1941 г. ретировалась»{307}. Лефрадг сознательно игнорирует два обстоятельства: 1) не отделяет рядовых членов христианских союзов, вовлекавшихся в антинацистскую борьбу, от их вождей; 2) умалчивает, что поворот в политической жизни КХП произошел под прямым воздействием вступления в войну СССР.