Остается фактом, что оккупанты не проявили враждебности к КХП. Взяв под контроль кассы взаимопомощи Всеобщей конфедерации трудящихся Бельгии (ВКТБ), они «к христианским даже не прикоснулись»{308}. Однако нацисты не намеревались сохранить КХП, и вскоре последовало распоряжение о вхождении всех профсоюзных центров в СТФИТ. Но тут их ожидал конфуз. Руководство христианских синдикатов раскололось; часть лидеров во главе с президентом Поуэльсом, представлявшая индустриальную Валлонию, встала в оппозицию к этому изданию «трудового фронта»; фламандцы же приняли предложение «безоговорочно».
В конце 1941 г. валлонцы и фламандцы вновь объединились в подполье на основе антигитлеровской оппозиции. Однако нет фактов, свидетельствовавших о самостоятельных или совместных с другими группами антифашистских действиях КХП. И это в то время, когда антинацистское движение в этой стране изобиловало актами героизма. Имеются документальные данные о подпольных профсоюзных комитетах борьбы, организованных коммунистами, о комитетах предприятий, руководимых левыми социалистами. Собраны факты саботажа, диверсий, казней гитлеровцев и т. п. Известны патриотические акции части духовенства, против которой ополчился фашистский прислужник Дегрель, записаны имена расстрелянных оккупантами кюре{309}. Но не зафиксировано ни одно организованное антифашистское действие КХП, хотя члены этой конфедерации участвовали в Сопротивлении.
В Голландии к началу войны существовали два христианских профсоюзных центра: католическая Профсоюзная нидерландская конфедерация (ПНК) и протестантская Христианско-национальная ассоциация (ХНА). Оккупировав Голландию, нацисты их сохранили. При ПНК был назначен комиссаром нацист Вуденберг. Организация была взята под наблюдение на том основании, что она-де «пропитана духом классовой борьбы»{310}. Со своей стороны, желая «пе дать предлога нацистам для вмешательства в социально-экономическую жизнь», христианские профсоюзные лидеры старались установить дух согласия и сотрудничества между всеми «социальными организациями», т. е. профсоюзами и патронатом.
Был план корпоративной организации, включавшей предпринимателей, мелких коммерсантов, ремесленников, земледельцев и трудящихся. Казалось, это будет приемлемо для фашистов. Однако возникли трения на почве отправки рабочей силы в Германию. Оккупанты сместили Вуденберга, заменив его неким Керном, но тот оказался критически настроенным в отношении «трудового фронта» Лея. Он даже предупредил вождей конфедерации о предстоящем роспуске их организации. Тогда лидеры ПНК обратились с протестом к… Герингу, и организация была сохранена. Геринг лишь пожелал, «чтобы в стране были порядок и спокойствие»{311}.
Было ясно, что оккупанты хотели осуществить «мирную» эволюцию христианского профсоюзного центра к нацизму, по это оказалось невозможно: начались первые акции саботажа, прошла всеобщая стачка с участием католиков и протестантов, поводом к которой были расовые законы. Не понравилась нацистам и манифестация по случаю юбилея папских «рабочих энциклик». Тогда они перешли к действиям: были составлены списки заложников из числа активистов ПНК, профсоюзная газета «Херстель» запрещена на три месяца, «мягкий» Керн заменен Шори, фашистским пропагандистом из Данцига. Президенту Киперу и ответственным лицам было предложено сотрудничать под началом нациста, но те отказались: «Наше сознание, — сказал Кипер, — тверже немецких танков»{312}. За ним и весь персонал ПНК подал в отставку. В ответ 12 августа последовало запрещение ПНК; ее кассы, архивы и имущество было конфискованы, члены организации автоматически переходили в унифицированную Нидерландскую профсоюзную конфедерацию (НПК). Но этому распоряжению подчинилось лишь 4,6 тыс. из общего числа 200 тыс. членов, остальные с риском для жизни отказались вступить в фашистский фронт труда, а бюро распущенной католической конфедерации продолжало функционировать тайно. В мае 1942 г. оккупанты взяли 800 заложников из активистов подпольной ПНК, однако в том же году они были освобождены.