Отношения собственности автор определяет тоже не по-марксистски:
«Отношения между людьми по поводу их владения конкретными объектами и есть отношения собственности»[199], – пишет он. На самом деле, даже формально собственность предполагает не только владение, но еще и распоряжение и пользование.
Но самый главный недостаток такого подхода состоит во вне-историчности. Вместо того, чтобы рассмотреть, как государство вырастает и как изменяется в процессе изменения производственных отношений, его превращают во внеисторическую абстракцию. Это же недостаток сказывается и при рассмотрении самих производственных отношений.
Но при рассмотрении производственных отношений этот недостаток превращается даже в некоторое преимущество. Так Н. И. Ведута противопоставляет социализм не капитализму, а рынку вообще. Разумеется, что рынок – это абстракция. Но это именно та абстракция, которая является очень продуктивной в данной ситуации. На то обстоятельство, что социализм есть преодоление не просто специфически капиталистических отношений, а товарного производства, а, соответственно, стоимостной формы вообще, обращает внимание Э. В. Ильенков в своем «Ответе тов. Я. А. Крон-роду»[200] и рукописи «К выступлению у экономистов 24.II.65»[201]. И точно так же, как и Н. И. Ведута, Ильенков критикует советских экономистов за то, что они пытаются понять социалистическое хозяйство как товарное хозяйство. Он пишет:
«Да, на «социалистической фазе» своей эволюции коммунизм продолжает сохранять («влачить за собой») товарно-денежные отношения. Более того – его собственные, имманентные ему формы отношений между людьми выступают здесь в маске товарно-денежных отношений, и даже находят в них свое формальное – юриди-чески-узаконенное – выражение.
Таким образом те подлинные контуры нашей экономики, которые мы как раз и обязаны обнажить путем анализа, на поверхности выступают в неадекватной себе форме, – в стоимостной форме… их и надо обнаружить путем анализа, очистив их от неадекватных им форм выражения силой абстракции»[202].
Противопоставление социализма капитализму само по себе не решает проблемы и даже, напротив, запутывает ее и усугубляет. Это хорошо видно на примере той постановки проблемы, которую мы находим в «Экономических проблемах социализма в СССР» И. В. Сталина, который капиталистическому товарному хозяйству противопоставляет социалистическое товарное хозяйство. И если Сталин еще понимал, что главная цель – это все-таки уничтожение товарного хозяйства в целом[203], то, допустим, Я. А. Кронрод, у которого эта мысль была сформулирована задолго до написания «Экономических проблем», уже не считает уничтожение товарного хозяйства первостепенной задачей (для него это вовсе не задача, а дело далекого будущего). И нужно сказать, что советская политэкономия развивалась не по Сталину, а по Кронроду.
Так же состоит дело и с государством. Если мы видим только противоположность капитализма и социализма, то тогда становится совершенно непонятным принципиальность марксистского требования о необходимости уничтожения буржуазной государственной машины. Действительно, нет никаких препятствий не только для того, чтобы построить государственную машину по образцу буржуазной, но и для того, чтобы использовать уже имеющуюся буржуазную государственную машину. В конце концов, каждому отдельному государственному служащему нет разницы, какому господствующему классу служить. Но сущность социалистического государства, то есть, диктатуры пролетариата, состоит в том, чтобы не просто служить господствующему классу, то есть поддерживать тот порядок, при котором этот класс господствует, а в уничтожении классов, а, значит, и существующих порядков. И это не два разных вопроса – уничтожение государства и уничтожение товарного производства – а один и тот же вопрос. Если разовьется способ производства, исключающий товарный обмен, то классы и государство отомрут сами собой. Если сохранится товарное производство – уничтожить классы и государство невозможно.
Что же касается вопроса уничтожения товарного производства, то он совпадает с вопросом уничтожения разделения труда, в том числе и на труд исполнительный и управленческий. А уничтожение разделения труда, особенно, в последней его части, есть уничтожение частной собственности. Ведь, как подметили Маркс с Энгельсом, «разделение труда и частная собственность, это – тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом – по отношению к продукту деятельности»[204].
200
Ильенков Э. В. Ответ тов. Я. А. Кронроду («Капитал» Маркса и проблема стоимости) // Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997. С. 421–422.
201
Ильенков Э. В. К выступлению у экономистов 24.11.65 // Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997.
203
«Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появляется один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжения всей потребительской продукцией, товарное обращение с его «денежным хозяйством» исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства». Сталин И. В. Экономические проблемы социализма в СССР // Сталин И. В. Сочинения. Т. 16. М.: Издательство «Писатель», 1997. С. 164.
204
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. Собрание сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. 2-е изд. Т. 3. С. 31.