Пролог
1. Главная война Ивана Васильевича?
Странный вопрос — скажете вы, уважаемый читатель, это же ясно как божий день! Речь дальше пойдет о Ливонской войне, которая, как известно всем со школьной скамьи, длилась четверть века — с 1558 г., когда полки Ивана Грозного вторглись в Ливонию, и до 1583 г., когда было подписано Плюсское перемирие между Россией и Швецией.
Этот военный конфликт считается одним из ключевых событий русской истории как оказавший огромное воздействие на развитие и Русского государства, и русского общества. И в этом, на первый взгляд, нет никакого преувеличения. «Правление Ивана (Грозного. — В. П.) раскрыло в драматической и даже страшной форме всю парадоксальность попыток создать мировую империю на незащищенной и неблагодатной земле северо-востока Европейской равнины. В военном плане Московия становилась ведущей державой. В экономическом — была весьма многообещающей благодаря своим богатым людским и территориальным ресурсам (хотя это утверждение по отношению к России XVI и даже XVII вв. довольно сомнительно. — В. П.). Однако уровень ее технического развития оказался слишком примитивен для мобилизации всех этих ресурсов, а расслаивающаяся, ограниченная и патримониальная природа унаследованной Русью социальной структуры препятствовала объединению ее сил…» — писал британский историк Дж. Хоскинг[1]. С этим утверждением можно поспорить, однако представляется, что главное подмечено им достаточно точно — молодое Московское царство надорвалось в попытке поднять оказавшийся неподъемным для себя имперский груз. Борьба за ливонское наследство, в которую втянулся Иван Грозный в 1558 г., ускорила возобновление застарелого, начатого еще дедом Ивана, тоже Иваном, но Иваном III, конфликта с Великим княжеством Литовским, которое рассматривало Ливонию как сферу исключительно своих интересов. И все это происходило на фоне резко обострившегося в начале 50-х гг. противостояния с Крымским ханством как составной части борьбы на этот раз уже за ордынское наследство. В итоге многолетняя война на несколько фронтов ускорила наступление в России всеобъемлющего политического, социального и экономического кризиса[2]. Его последствия полностью преодолеть так и не удалось, и в начале XVII в. произошел взрыв, поставивший страну на грань гибели.
Казалось бы, при таком раскладе история Ливонской войны должна была стать предметом пристального внимания историков, и не только российских. Однако, увы, есть все основания согласиться с мнением петербургского историка А.И. Филюшкина, который с горечью писал, что «среди войн, которые вела России на протяжении своего существования», выделяется тем, что она, как это ни парадоксально, «одна из самых незнаменитых»[3]. Полноценного исследования по истории Ливонской войны в отечественной, да и в зарубежной историографии, по существу, нет до сих пор. Исследованию подвергались отдельные страницы ее истории[4], но попыток составить отдельные фрагменты мозаики в целостное повествование, в котором тщательному разбору и анализу были бы подвергнуты если и не все, то хотя бы самые важные аспекты этого события, практически не было. Если вести речь об отечественной исторической науке, то единственной отечественной работой, в которой была сделана такая попытка, является вышедшая более полустолетия назад книга В.Л. Королюка «Ливонская война» (и то она, к сожалению, является скорее научно-популярной, нежели сугубо научной, академической работой). Образно говоря, титаническая фигура Ивана Грозного вобрала в себя все внимание историков, не оставив им ни времени, ни сил для столь же основательного изучения других сюжетов из истории той эпохи (хотя даже опубликованных источников, как русских, так и зарубежных, достаточно для того, чтобы подготовить обзорную работу по той же военной истории конфликта в Ливонии). Добавив к этому определенный «консерватизм» исторической мысли[5] и «шаблонность» мышления историков[6], и на выходе мы получим то, что имеем, — общее невнимание (как это ни парадоксально звучит) историков к Ливонской войне (в особенности к военной составляющей ее истории) и набор «образов», или, если хотите, мифов, причем весьма устойчивых, определяющих ее образ в массовом историческом сознании, но при этом имеющих весьма опосредованное отношение к минувшей исторической реальности.
2
Первые симптомы экономического и хозяйственного неблагополучия обозначились на Северо-Западе еще в конце 40-х гг. XVI в. (см., например: Аграрная история Северо-Запада России XVI в. Новгородские пятины. Л., 1974. С. 294–295). Однако в полную силу он разгорелся во 2-й пол. 60-х — 70-х гг. XVI в.
4
Подробный анализ историографии истории Ливонской войны не входит в нашу задачу, поскольку это предмет отдельного исследования. Тем же, кто хочет познакомиться подробнее с «дискурсами Ливонской войны», мы рекомендуем обратиться к соответствующим разделам последнего исследования А.И. Филюшкина (
5
Этот «консерватизм» в юмористической, но оттого не менее наглядной форме продемонстрировал византинист И. Шевченко в своем «законе собаки и леса» (См.:
6
Применительно к эпохе Ивана Грозного и к его личности эту «шаблонность» столь же метко и образно охарактеризовал А.И. Филюшкин. В одной из своих работ он отметил, что «уже несколько столетий мы смотрим на русский XVI век через очки, надетые Андреем Курбским на историков» (