«Башмачник» был вызван в Москву. Затем он должен был проследовать в Варшаву и ждать указаний Центра. В финансовой помощи он особенно не нуждался: у него в Польше осталась недвижимость, а за разрушенную фабрику в Варшаве с Германии полагались деньги по репарации. Очень важным обстоятельством было то, что «Башмачник» имел связи и родственников во Франции, в частности в Париже.
Через некоторое время по нелегальным каналам «Башмачнику» было передано письмо, в котором сообщалось, что он должен приехать в Ниццу, где его встретит знакомый человек. И вот «Башмачник» во Франции. К нему на встречу приходит Василий Михайлович.
Зарубин предложил коллеге открыть небольшое дело. Тот ответил, что в Париже живет его младший брат, работающий в области рекламы и являющийся владельцем маленькой мастерской. Коммерсант он неважный и все время просит брата приехать в Париж, возглавить фирму, расширить предприятие. Если этот вариант подходит, то он, «Башмачник», все обговорит с братом, не втягивая его в разведывательные дела.
Переговоры закончились успешно. Коммерсант принял в компаньоны его и Василия Михайловича. Между ними был заключен договор, который был зарегистрирован в торгово-промышленном управлении департамента Сены и Уазы. Они оплатили пошлину и получили патент на право заниматься своим производством.
Так наш разведчик стал компаньоном одной из рекламных фирм Парижа. Вскоре в Париж прибыл со своей семьей «Башмачник». Василий Михайлович распрощался с компаньоном в Сен-Клу и перебрался в Париж.
Так Зарубиным была завершена работа по организации прикрытия во Франции.
Одновременно приобретались источники информации, шел поиск квартир, необходимых для встреч с помощниками, подготовки почты и фотографирования документов.
Занимаясь этими делами, Василий Михайлович и Елизавета Юльевна не забывали о родителях Маи. Однажды Зарубин позвонил «Ювелиру» и принял приглашение посетить их загородный дом. Это было двухэтажное каменное здание с большим садом. «Ювелир» любил сад, содержал его в образцовом порядке.
До завтрака мужчины работали в саду, а женщины наводили порядок в доме. Подрезая кустарник, «Ювелир» рассказывай о соседях, по его словам, ярых реакционерах, хотя с некоторыми он дружил. Затронул он и политические темы, явно стремясь прощупать собеседника. Зарубин уклончиво ответил, что иногда он помогает антифашистам. «Ювелир» рассказал о своей революционной работе в молодости, а также в первый год по приезде в Париж. Он вел здесь профсоюзную работу, организовывал стачки. Его выгнали с работы, он отошел от политической деятельности и сейчас «только точит лясы». Все это ему надоело, и он хотел бы заниматься нужным делом.
Внешне могло показаться, что «Ювелир» сам набивается на сотрудничество, хотя дело обстояло иначе. Он действительно придерживался либеральных взглядов, был энергичен и не мог, по его словам, забыть о своей революционной деятельности.
В течение нескольких месяцев Зарубины встречались с семьей «Ювелира», изучали их взгляды, отношения с окружением. Все их приятели, включая районного комиссара полиции, считали, что «Ювелир» просто «блажит», «с жиру бесится» и высказывает либеральные взгляды только из страсти к дискуссиям.
В конце концов Василий Михайлович попросил у Центра разрешение на привлечение «Ювелира» и его семьи к сотрудничеству. Получив санкцию Центра, Зарубин позвонил «Ювелиру» и сообщил ему, что хотел бы поговорить об очень важном деле.
Деловая беседа проходила утром в воскресенье в летнем павильоне сада. Разведчик напомнил «Ювелиру», что тот неоднократно высказывал желание помочь революционному движению и Советской России. Как бы он посмотрел, если бы такая возможность представилась? Речь идет о небольшой услуге, которая не будет связана с материальными затратами. Предложение застало «Ювелира» врасплох. Он изменился в лице и сказал, что первоначально хотел бы узнать, о каких услугах идет речь, а после этого посоветуется с женой.
Зарубин сказал, что речь идет о том, чтобы он разрешил 1–2 раза в неделю на несколько часов использовать их квартиру в Париже и загородный дом для встречи с товарищами. Слово «товарищ» было особо подчеркнуто. Это надежные и серьезные люди и какого-либо ущерба семье «Ювелира» не нанесут. Иногда встречи могли бы проходить в его магазине.
«Ювелир» спросил: кому он будет помогать — Коминтерну или Советской России? Василий Михайлович намекнул, что участнику революционного движения много вопросов задавать не следует…
Зарубины, «Ювелир» и «Нина» вышли в сад и, усевшись в беседке за круглым столом, начали разговор. «Ювелир» сказал жене, что «товарищи» (он впервые так назвал Зарубиных) просят у них согласия использовать квартиру в Париже, загородный дом и магазин для встреч со своими соратниками, которые будут приходить к ним 1–2 раза в неделю. Речь идет, конечно, о секретных встречах. Без ее согласия он пойти на это не может. Долго обсуждали эту проблему. Наконец «Ювелир» и «Нина» согласились. Хозяин дома твердо сказал, что ни о какой плате не может быть и речи, и просил Василия Михайловича больше об этом не говорить.
Зарубин поблагодарил «Ювелира» и его жену за согласие помочь и еще раз заверил, что никакого риска для семьи не будет. Вместе с тем Василий Михайлович посоветовал «Ювелиру» поменьше спорить со знакомыми на политические темы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Несколько позже к разведывательной работе была привлечена и Мая, она выполняла отдельные задания. Однажды даже возила срочную почту в Москву и обратно. Позже, когда Зарубины работали в гитлеровской Германии, она приезжала и туда, чтобы забрать почту и отправить ее в Москву.
В летнем павильоне загородного дома «Ювелира» разведчиками была оборудована фотолаборатория, где они обрабатывали почту.
Последним в качестве помощника был привлечен сын «Ювелира», но уже без ведома отца и матери. После окончания архитектурной школы ему пришлось отбывать воинскую повинность. Зарубин посоветовал ему поступить в престижное военное училище. У разведчика был дальний прицел — нужно было подготовить и внедрить в высшие военные круги своего человека. Юноша успешно окончил военное училище, стал офицером французской армии и завершил службу в большом чине.
С семьей «Ювелира» разведка работала 20 лет. Кроме создания трех пунктов для встречи с помощниками, фотолаборатории для обработки почты с помощью «Ювелира» и «Нины» Зарубины приобрели еще нескольких верных помощников.
Одним из них был «Приятель», армянин по национальности, выходец из Турции, журналист. Жена Зарубина знала его еще по Вене, где она поддерживала отношения с отдельными членами антифашистской организации. «Приятель» по своим взглядам был сторонником национально-освободительной борьбы. Он знал Зарубиных как советских людей, ведущих нелегальную работу.
Нашли его в небольшом городке иод Парижем, где он жил с женой. «Приятель» принял их с радостью. Вспоминали о прошлой деятельности, говорили о Советском Союзе. Зарубин объяснил, что цель их приезда — не только навестить старого друга. Для их работы требуются люди, хорошо информированные о политике правящих кругов Германии и Франции, о фашистских и белоэмигрантских организациях. «Приятель» обещал подумать.
На одной из последующих встреч он рассказал о немецком журналисте, который вместе со своей любовницей, стенографисткой немецкого посольства в Париже, часто бывает у него. Этот журналист поведал однажды ему такую историю. Будучи у своей любовницы, назовем ее «Ханум», он случайно прочитал на оставленной ею копирке очень важное сообщение немецкого посольства в МИД Германии об экономике Франции.