По указанию руководства страны резидентуры выполняли также работу по зарубежным троцкистским организациям, входившим в созданный в 1938 году высланным из страны Л.Д. Троцким IV Интернационал.
В этот период все чаще перед разведкой ставились задачи по оказанию активного влияния на внешнюю политику иностранных государств и государственных деятелей в выгодном для СССР направлении.
Это заставило руководство разведки обратить внимание резидентур на приобретение связей в кругах, близких к правительствам, дипломатическим ведомствам, руководству буржуазных партий. Особенно удачно, как известно, эти задачи были выполнены в Англии.
Среди населения западных стран были те, кто с интересом, а порой и с сочувствием наблюдал за ходом невиданного в истории человечества эксперимента — попыткой построить общество социальной справедливости.
Особенно привлекательно программы хозяйственного развития СССР, трудовой энтузиазм и оптимизм советских людей выглядели на фоне неудержимого падения производства, безработицы и уныния, охвативших капиталистические страны в годы экономического кризиса.
К середине 30-х годов на Западе усилились антифашистские настроения. На Советский Союз смотрели с надеждой, как на силу, которая может противостоять фашизму и агрессии, не только простые люди, но и представители высших кругов общества, демократической интеллигенции.
Именно на этих людей опиралась советская внешняя разведка, искала среди них и находила тех, кто соглашался на сотрудничество по политическим или идейным соображениям, чтобы помочь проводимой Советским Союзом политике коллективной безопасности.
Ким Филби, один из представителей английского истеблишмента, так объяснил мотивы своего сотрудничества с советской разведкой: «Я чувствовал, что мои идеалы и убеждения, мои симпатии и желания на стороне тех, кто борется за лучшее будущее человечества. В моей Англии, на моей родине, я тоже видел людей, ищущих правду, борющихся за нее. Я мучительно искал средства быть полезным новому обществу. А форму этой борьбы я нашел в своей работе в советской разведке. Я считал и продолжаю считать, что этим я служил и моему английскому народу».
Использовала ли разведка в своей деятельности зарубежные компартии? Ответить на этот вопрос, не раз поднимавшийся в литературе о разведке, однозначно трудно. Формально существовал строгий запрет высших партийных инстанций и руководства разведки на использование за рубежом в разведывательной работе членов местных компартий. Однако на практике имелись случаи, когда резидентуры, не ставя Центр в известность, привлекали к сотрудничеству коммунистов.
Интересна в этом отношении докладная записка А.Х. Артузова, исполнявшего в тот период обязанности начальника военной разведки, наркому обороны СССР К.Е. Ворошилову о причинах провала резидентуры в Дании. «Тов. Улановский (резидент. — Авт.), — пишет Артузов, — арестован потому, что нарушил приказ о запрещении вербовать членов партии. Все трое завербованные им датчане — коммунисты. Тов. Улановский скрыл от нас, что они коммунисты».
Характерной особенностью деятельности разведки в предвоенный период было сочетание работы с «легальных» и нелегальных позиций. Руководство разведки считало, что находящиеся на нелегальном положении разведчики могут более успешно решать задачи по добыванию информации в условиях жесткого контрразведывательного режима, который складывался в эти годы в Германии, Италии, Японии, Англии и ряде других стран. К тому же и «легальных» прикрытий тогда было еще недостаточно. Поэтому создание нелегальных резидентур и групп было в те годы одной из главных целей, которые ставил Центр.
Решение сложнейших задач, стоявших в 30-е годы перед разведкой, потребовало мобилизации всех ее внутренних резервов, укрепления материальной базы и кадров, постоянной корректировки конкретных целей. Архивные документы показывают, что государственное руководство понимало важность роли, которую играла внешняя разведка в защите национальных интересов страны, и уделяло ей должное внимание. Но принятые решения не всегда достигали нужной цели. Этому в значительной степени помешали начавшиеся в стране во второй половине десятилетия репрессии.
В мае 1934 года правительство рассмотрело вопрос о повышении эффективности разведывательной работы ИНО ОГПУ и Разведывательного управления РККА, улучшении координации их деятельности. Была создана постоянная комиссия в составе начальников этих органов. На нее возлагались разработка и согласование общего плана разведывательной работы за границей, обмен опытом, взаимная информация о провалах, тщательное изучение их причин. В мае 1935 года в целях более тесного взаимодействия и повышения уровня разведработы начальник внешней разведки А.Х. Артузов был переведен на работу в военную разведку в качестве заместителя ее начальника в звании корпусного комиссара. Его преемником стал бывший заместитель А.Х. Артузова А.А. Слуцкий.
Постоянный оперативный контакт между двумя разведками на уровне их руководителей как в центральном аппарате, так и в резидентурах, взаимная помощь, согласованность в действиях — все это сыграло немаловажную роль в успешном решении целого ряда разведывательных задач. Однако в конце 30-х годов сотрудничество было нарушено в связи с незаконными арестами и обвинениями ряда руководящих работников обеих разведок.
10 июля 1934 г. постановлением ЦИК СССР был образован Народный комиссариат внутренних дел — НКВД СССР, в составе которого было создано Главное управление государственной безопасности (ГУ ГБ). Основные функции ОГПУ перешли к этому управлению. Иностранный отдел стал 5-м отделом Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. Его задачи правительство определило следующим образом:
«— выявление направленных против СССР заговоров и деятельности иностранных государств, их разведок и генеральных штабов, а также антисоветских политических организаций;
— вскрытие диверсионной, террористической и шпионской деятельности на территории СССР иностранных разведывательных органов, белоэмигрантских центров и других организаций;
— руководство деятельностью закордонных резидентур;
— контроль за работой бюро виз, въездом за границу иностранцев, руководство работой по регистрации и учету иностранцев в СССР».
Каковы бы ни были недостатки или упущения документа, это был государственный нормативный акт, который давал право 5-му отделу ГУГБ, то есть внешней разведке, вести агентурную работу в зарубежных странах в целях получения информации по вопросам безопасности советского государства.
В 1938 году руководство страны вновь вернулось к вопросу совершенствования разведывательной деятельности за рубежом. Работа 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР была подвергнута тщательному и всестороннему анализу, рассмотрены предложения об ее улучшении с таким расчетом, говорилось в принятом документе, «чтобы отдел смог развернуть широкую разведывательную работу за рубежом по линии политической, научно-технической разведки, выявлению происков иностранных разведок и белоэмигрантских центров на территории Советского Союза». Таким образом, сохранялись основные направления деятельности внешней разведки: политическое, научно-техническое и внешняя контрразведка.
Штат отдела был утвержден в количестве 210 человек, в его структуре создано 13 подразделений, 7 из которых занимались руководством зарубежными резидентурами по географическому принципу. Остальные подразделения выполняли различные функции, необходимые для ведения разведывательной работы. Они, в частности, осуществляли руководство научно-технической разведкой, работой по русской эмиграции, «разработкой» троцкистских и правых организаций, оперативными учетами и т. д. 5-й отдел, хотя и небольшой по численности, обретал, таким образом, накануне войны достаточно развернутую, продуманную структуру, нацеленную на работу в широких масштабах.
Ну а как финансировалась внешняя разведка? Архив СВР сохранил финансовую статистику ОГПУ и внешней разведки за 1930 год. ИНО получил тогда на свое содержание и заграничные операции 300 тыс. рублей[4].