Говорить ли что нибудь о кэбахъ? Кэбъ весьма хорошій экипажъ, особливо, когда дѣло пойдетъ на быстроту, когда вы рискуете своей головой, когда вамъ дается на выборъ жизнь или смерть — ваше временное жительство или вѣчное. Кромѣ недостатка въ кэбѣ той величественной осанки, которую мы съ перваго взгляда усматриваемъ въ наемной каретѣ, не должно забывать и того, что кэбъ принадлежитъ къ числу новѣйшихъ экипажей, и что онъ никогда не подвергался превращеніямъ. Кэбъ всегда, отъ перваго его появленія въ свѣтъ, былъ и будетъ кэбомъ, между тѣмъ какъ наемная карета служитъ вѣрнымъ выраженіемъ минутнаго блеска и великолѣпія: это — жертва прихотливой моды, возница какой нибудь старинной англійской фамиліи, носящей гербъ, — парадный экипажъ, украшаемый нѣкогда ливрейными лакеями. Прошла пора, мода измѣнилась — и карета, лишенная всѣхъ блестящихъ украшеній, быстро перенесла всѣ степени униженія, поступила на руки извощиковъ и наконецъ является на биржѣ!
VIII. ЛОНДОНСКІЯ УДОВОЛЬСТВІЯ
Желаніе людей средняго сословія подражать нравамъ и обычаямъ тѣхъ, кого богатство и почести введи въ высшій кругъ общества, очень часто составляетъ довольно замѣчательный предметъ и нерѣдко рождаетъ въ душѣ благоразумнаго человѣка искреннее сожалѣніе. Негоціянты и конторщики, съ супругами, преданными чтенію фэшіонебельныхъ романовъ, и съ дочерьми, непремѣнными членами какой нибудь столичной библіотеки для чтенія, составляютъ, въ видѣ скромнаго подражанія баламъ Алмака,[2] свои собственныя собранія и прогуливаются въ закоптѣлой "огромной залѣ" второстепенной гостиницы съ такимъ самодовольствіемъ, какое понятно однимъ только весьма немногимъ избраннымъ, получившимъ право выказать все свое наружное великолѣпіе въ этомъ исключительномъ скопищѣ моды и моднаго сумасбродства. Съ молоденькими лэди, прочитавшими пламенное описаніе "волшебной ярмарки въ аристократическомъ кругу", внезапно дѣлается стремленіе къ человѣколюбивымъ подвигамъ. Передъ ихъ хорошенькими глазками начинаютъ возникать очаровательныя видѣнія страстныхъ поклонниковъ и супружеской жизни. Онѣ вдругъ открываютъ, что какое-то благотворительное и вполнѣ заслуживающее покровительства заведеніе, о которомъ, по неизъяснимому случаю, никогда не было слышно, находится въ самомъ жалкомъ положеніи. Вслѣдствіе этого открытія, немедленно нанимается огромная зала какого нибудь Томсона или Джонсона, и вышесказанныя лэди, изъ одного лишь человѣколюбія, обрекаютъ себя выставкѣ на цѣлые три дня, съ двѣнадцати до четырехъ часовъ, и собираютъ добровольное приношеніе въ пользу страждущаго заведенія! Впрочемъ, за исключеніемъ этого класса общества и весьма немногихъ безразсудныхъ и незначительныхъ лицъ, мы не думаемъ, чтобы страсть къ подражанію была развита въ другихъ въ высшей степени. Наблюдая съ удовольствіемъ различную характеристику удовольствій, которымъ предаются различныя сословія, мы выбрали ее предметомъ этой статьи и почти увѣрены, что она не будетъ лишена интереса для нашихъ читателей.
Если можно допустить, что коренной житель Сити, оставивъ въ пять часовъ кофейный домъ Ллойда[3] и отправившись въ Хаким, Клаптонъ, Стамфордъ или другое загородное мѣсто, станетъ искать себѣ удовольствія, то онъ нигдѣ не отъишетъ его, какъ только въ своемъ садикѣ. Въ этомъ садикѣ онъ рѣшительно ничего не дѣлаетъ своими руками, но, несмотря на то, чрезвычайно гордится имъ, и если вы хотите, чтобы любезность ваша къ младшимъ дочерямъ богатаго негоціянта не осталась безъ вниманія со стороны родителя, то старайтесь какъ можно больше выхвалять каждый кустикъ, каждый цвѣточекъ, каждую травку въ его садикѣ. Если вы не имѣете особеннаго дара краснорѣчія и не находите предметовъ для интереснаго разговора за обѣдомъ, то во всякомъ случаѣ, чтобы остаться во мнѣніи хозяина любезнымъ человѣкомъ, мы совѣтуемъ вамъ выражать какъ можно сильнѣе похвалу и восхищеніе его садику, — но отнюдь не его вину. Утромъ, передъ отправленіемъ въ городъ, онъ непремѣнно обойдетъ вокругъ садика и сдѣлаетъ замѣчанія насчетъ сохраненія чистоты въ рыбномъ пруду. Если вы пріѣдете къ нему въ праздничный день, въ лѣтнюю пору, за часъ до обѣда, то непремѣнно найдете его на лугу противъ задняго фасада дома, гдѣ онъ, въ креслахъ, читаетъ воскресную газету. Вблизи отъ него вы, весьма вѣроятно, увидите прекраснаго попугая, въ огромной мѣдной клѣткѣ. Можно держать пари десять противъ одного, что старшія двѣ дочери прогуливаются въ одной изъ боковыхъ аллей, въ обществѣ двухъ молодыхъ джентльменовъ, которые держатъ надъ дѣвицами зонтики и гуляютъ вмѣстѣ съ нимъ, вѣроятно, для того только, чтобъ прикрывать ихъ отъ солнца, между тѣмъ какъ самая младшая отрасль фамиліи, подъ присмотромъ няньки, безмолвно бродитъ въ тѣни. За исключеніемъ этихъ случаевъ, любовь къ садику проистекаетъ, по видимому, болѣе отъ сознанія, что онъ владѣетъ имъ, нежели отъ дѣйствительнаго наслажденія. Когда онъ увозитъ васъ въ будничный день къ своему обѣду, то обыкновенно онъ бываетъ очень утомленъ утренними занятіями и въ добавокъ чрезвычайно сердитъ. Но когда скатерть со стола исчезнетъ и когда онъ выпьетъ рюмки четыре своего любимаго портвейна, тогда отдастъ приказаніе открыть французскія окна столовой, которыя, безъ всякаго сомнѣнія, выходятъ въ садъ, накидываетъ на голову шолковый платокъ и, развалившись въ кресла, начинаетъ исчислять всѣ прелести сада и всѣ издержки, которыя употребляются на его содержаніе. Конечно, это дѣлается для того, чтобъ произвесть на васъ впечатлѣніе и дать вамъ понятіе о существенныхъ достоинствахъ сада и о богатствѣ его владѣтеля. Вы, какъ другъ семейства, слушаете съ величайшимъ вниманіемъ, и когда предметъ разговора совершенно истощится, богатый владѣтель прекраснаго сада безъ всякихъ церемоній отправляется спать.