В клубе «Буревестник» мы видим грустную картину: вся деятельность превращается в болтовню (оформляемую как психологические тренинги). В клубе господствуют стабилизаторы, бывшая когда-то деятельность (строительство музея) идеализируется, культивируется и выдаётся за происходящую, хотя в реале ни одно новое бревно в музей не вложено.
Тренинги и психологи тоже бывают двух видов. Одни, подобно учителям, ставят своей целью и обеспечивают личностный рост участников. Их эффективность измеряется так же, как и учительская — насколько успешны выпускники. Второй сорт психологов ставит своей целью убедить пациентов в том, что состояние, в котором они пребывают, и есть оптимальное. Это, наверное, полезная терапия для хосписов или домов престарелых. Но наша книга — о молодёжи. Молодой человек, остановившийся в развитии, фактически деградирует, так как социум вокруг него не стоит на месте.
Отряды туристического крыла ходили всегда в разные походы, постоянно повышая спортивный уровень.
«Рокада» рассосалась в 2000 году… примерно. Такие вещи почти всегда без точной даты. Раньше у нас было общее снаряжение, мы принимали общие решения, договаривались, куда и когда идём. В 2000 все разбежались и начали вести автономную политику. И я на время ушёл работать в коммерческую фирму… Там у меня ещё были личные обиды, некий конфликт с лидером Системы.
Бывшие дети выпускники «Рокады», сейчас им по 25 лет, продолжают вести детские группы в разных учреждениях дополнительного образования. Они вырастили новых руководителей, которым сейчас по 18–19 лет. Меня порой привлекали к помощи, иногда я выдёргивался в походы… Короче, в феврале 2003 года я бросил фирму, вернулся работать в школу и возрождать спортивный туризм.
Наверное, можно говорить о каком-то, может, не первом, всплеске активности, который начался в 2003 году, новом цикле.
Рассказчик выделяет несколько циклов в жизни неформальных объединений, к которым он принадлежит. Первый — легендарный, относится к 1985–1993 гг. и связан с Системой отрядов «Рассвет», о ней рассказчик знает только понаслышке. Второй цикл именуется названием «Система» и связан со Школой на Хавской и отрядами вокруг неё 1994–2001(02) гг. Третий цикл, начавшийся в 2003 г., связан с союзом детских туристических групп и ПСР. Мы видим, что Системы вполне могут перетекать из одной в другую, сохраняя некую преемственность, что не отменяет цикличный ритм их существования, а также отпочковывать от себя новые, размножаясь таким же образом, как и клубы консорции 1-го порядка. Так Система-Школа пережила ещё один цикл, начавшийся в 2001 г., а параллельно появилось новое туристическое объединение неформальных клубов, сменивших основной транслятор существования на новый. То же можно сказать и про другую ветвь системных отрядов психологическую, где новым транслятором стали тренинги. Кроме того, данный рассказ иллюстрирует тот факт, что цикл жизни отдельных коннективов Системы не совпадает с циклом жизни Системы в целом. Так, коннектив «Рокады» появился не с начала зарождения «Системы-Школы» (1994 г.), а в середине его цикла (1996-97 гг.). Это как раз время, когда первичный коннектив делится на несколько. Прожив свой цикл жизни (3,5 года), коннектив «Рокады», по выражению рассказчика, рассосался, хотя сама Система закончила свой цикл только через два года, после чего начала новый.
Сейчас мы это пять клубов, пять территорий в разных местах Москвы. Клуб «Норд-Вест» Антон Суарес. Клуб «Атлантида» Вова Афанасьев. Клуб «Дозор» Тимофей Сергеев. Клуб «Рокада» это я. Второе территориальное отделение клуба «Рокада» в школе в районе Менделеевской Виктория Тугарева, а сейчас Аня Шляпникова. Клуб «Синий краб» в Зеленограде вела сперва Лена Нуждова, потом её заменил выросший выпускник Лёша Тимошенков.
Все помещения, кроме комнатки на Дебаркадере и склада там же от государственной системы дополнительного образования. Кроме зарплаты педагогов, мы иногда получаем финансирование походов.
Наши клубы юридически и экономически автономны, но мы неформально очень тесно взаимодействуем друг с другом. Периодически собираемся, обсуждаем общие дела. Кроме ядра, на этих сборах бывают и потенциальные новые руководители. В нашу орбиту втягиваются новые люди, совсем не из бывших «рокадовцев», например, давний уважаемый клуб «Планета». Постоянно устраиваем совместные лагеря, тренировки, выставляем совместные команды, дети перетекают между клубами.
Мы иногда называем это неким сообществом детских клубов. Без названия сообщества. Слово «система» по отношению к нам я использую только в своих внутренних рассуждениях. Мне кажется, что часть народа не очень хочет признавать, что мы какая-то организация, они берегут свою автономию. Уже не будет так, как в прошлой «Рокаде», когда могли перекидывать с отряда на отряд комиссаров, всё снаряжение было общее, все отряды имели на него право. Сейчас у каждого снаряжение своё. Есть какие-то остатки прошлого цикла, например, катамараны формально остались как бы общими. И какое-то новое общественное, общее для всех клубов снаряжение у нас постепенно появляется. Но, скорее всего, это останется на уровне конфедерации.
Явного постоянного лидера у нас нет, мы стараемся сохранять демократическое равноправие. Можно сказать, что это мы это клуб руководителей клубов, хотя мы так не говорим, но в большой степени им являемся. Может быть, народ этого не осознаёт. Происходят типичные клубные процессы. Браки, например. Вот сейчас как раз два руководителя активно заняты этим самым, один из клубов ослаб, его временно подхватила недавняя выпускница.
Это как раз и есть полу-Система, полу-Круг. С одной стороны, клубы автономны, в том числе ресурсно, и руководители отстаивают эту автономность. С другой стороны, дети перетекают из клуба в клуб, и это не пресекается. Существует общий КРК, постоянно возникают совместные флэш-группы, есть даже часть общего имущества. Рассказчик, который в рамках прошлых циклов участвовал в жизни полноценной Системы, осознаёт и подчёркивает эту разницу, и отмечает, что слово «Система» употребляет, говоря о данном сообществе, лишь в собственных рассуждениях.
Мы спаяны вместе не только педагогической деятельностью, но общей командой ПСР. Участвуем в организации соревнований ПСР на уровне Москвы и других турсоревнований. Наши старшие уже не дети иногда бегают ПСР вместе с нами. В Сочи бывают и детские ПСРы, лично моё отношение к ним отрицательно-осторожное, я туда своих детей не посылаю. Нагрузки слишком большие, а главное неконтролируемые. В походе, даже высокой категории сложности, я могу больше влиять на ситуацию. А на ПСРе можно увлечься. На общих соревнованиях ПСР бывают группы «B» и «С», в которых могут участвовать дети, мы стараемся эту нишу заполнять. Даже на чемпионате России была группа «B», правда, мало команд приехало. Видимо, мало кто понял, что это значит для России.
По некоторым позициям, например, числу призовых мест на городских соревнованиях по детскому туризму, мы начинаем занимать лидирующее место в Москве. Мы проводим в содружестве с другими мощными клубами в Северо-Западном округе слёт. Окружной слёт в Москве это немало, миллион населения в округе. Сейчас (2006) наша коалиция формировала сборную команду Москвы на детский чемпионат России по лыжному туризму. Мне кажется, что в последние пару лет в Москве возникают сообщества руководителей детских туристских клубов, в частности, наше одно из самых активных.
Искусственное создание неформальных движений
Он начал службу при королеве Виктории, шпионил в Индии, Афганистане, Турции, Италии, на Балканах и в России, подавлял восстания зулусов, ашанти и матабелов в Южной Африке, воевал в англо-бурской войне, написал учебник по подготовке военных разведчиков, а в 1915 году — мемуары «Мои шпионские авантюры». Он стал генералом сделал максимальную для этой профессии карьеру в британской армии. Но этого было бы недостаточно, чтобы получить титул барона, стать национальным героем, а затем и всемирно известным отнюдь не в военной, а как бы даже в противоположной сфере — в педагогике.