Для назначения капсикума важно наличие болей жгучего характера, напоминающих те ощущения, которые возникают при контакте с плодом перца. Считается, что к нему более чувствительны люди полные, неповоротливые, с рыхлыми тканями, склонные к опрелости.
В плодах перца много витамина С и нет ферментов, окисляющих его, — вот почему витамин хорошо сохраняется при консервировании. Американский биохимик А. Сент-Дьердьи, венгр по происхождению, выбрал именно этот продукт как источник нужного ему для эксперимента витамина С и выделил его в чистом виде. Возможно, что именно обилие витамина С и обеспечивает целебное действие чая с перцем при простудных заболеваниях. Это перекликается с рекомендацией американского физика и химика Л. К. По-линга поглощать большие дозы витамина С во время гриппозных эпидемий.
Перец чрезвычайно декоративен. Недаром его сорта с маленькими плодиками, напоминающими шапочки сказочных гномиков, разводят как комнатные растения. Как-то приятельница, поздравляя меня с днем рождения, вручила мне не букет цветов, а пучок выращенных ею красных перцев. Это было замечательно.
А каким красочным делают овощные ряды рынков горки разноцветных — от светло-зеленых до иссиня-красных — перцев! Нужен человеку перец или нет, он все равно на минутку задержится, чтобы полюбоваться ими.
ХИННАЯ КОРКА
Читая или рассказывая о хине, я всегда несколько волнуюсь: ведь это лекарственное вещество — ньютоновское яблоко гомеопатии. Э. Фаррингтон, автор «Гомеопатической клинической фармакологии» — книги, вышедшей в середине прошлого века и сохранившей практическое значение до наших дней, в главе о хине писал: «Хина действительно удивительное средство: удивительное по множеству своих разновидностей, удивительное по своему составу, чудесное по своему действию. Она имеет также особенное историческое значение для гомеопатов как средство, которое привело С. Ганемана к открытию закона лечения и дало ему возможность установить гомеопатию как точную науку».
Ганеман был одним из образованнейших людей своего времени, он знал в совершенстве несколько иностранных языков и часто занимался переводами. Он был очень вдумчивым читателем и столь добросовестным переводчиком, что, по свидетельству современников, его комментарии по объему бывали порой не меньше переводимого труда. В 1790 г. Ганеман переводил лекарствоведение эдинбургского врача У. Куллена. Некоторые места в разделе о хине показались ему спорными, и он, желая установить истину, решил испытать ее действие на себе. Прием хинной корки вызвал у испытателя лихорадочное состояние, напомнившее ему пароксизмы перемежающейся лихорадки, которой он болел, живя в Трансильвании, и которую теперь называют малярией. Но предоставим слово самому Ганеману. «Как хина произвела во мне, чувствовавшем себя здоровым, перемежающуюся лихорадку и она же прогоняет лихорадку у больных, страдающих ею? Нет ли в этом соотношения между причиной и следствием? Но не будем опрометчивыми в нашем суждении: умножим опыты с постоянством и точностью».
Эти опыты Ганеман умножал в течение 6 лет, когда, оставив врачебную практику, погрузился в изучение литературы и проведение опытов по выяснению вопроса, не существует ли закономерности между реакцией организма здорового человека на лекарственное вещество и известными болезненными состояниями.
Как сведения, почерпнутые у старых авторов, так и собственные опыты привели исследователя к однозначному выводу: вещество, вызывающее в организме определенное болезненное состояние у здорового, способно лечить подобное состояние у больного. В 1796 г. в журнале, издаваемом немецким терапевтом К. В. Гуфеландом, появилась статья «Новый принцип нахождения лекарственных веществ с некоторыми взглядами на старые принципы». В ней Ганеман впервые писал о подобии как общем терапевтическом принципе и гомеопатии как о новом методе лечения. Само слово «гомеопатия», составленное из двух греческих слов («гомео» — подобный и «патос» — страдание), также фигурировало в печати впервые. Поэтому 1796 г. принято считать годом рождения гомеопатии.