Выбрать главу

Бывало, что раздувание кампании против информбюровцев осуществлялось, чтобы уйти от кары за какие-нибудь другие преступления. Так в Словении в срезе Чрномель торговый инспектор Ё.Мацеле выявил нарушения и злоупотребления у членов местного народного комитета и парткома. Они пользовались своим служебным положением для личного обогащения. В ответ на разоблачения 9 января 1953 г. срезный партком исключил его из партии с формулировкой «информбюровец»208. Бывало, что обвинения в информбюровщине возникали в ходе сведения счетов. В 1951 г. неуживчивый судья Верховного суда Хорватии А.Старчевич заелся со своими коллегами и обвинил пятерых работников суда в том, что они информбюровцы. Те выдвинули встречное обвинение в адрес обидчика, что он сам информбюровец, но в Политбюро ЦК КПХ поверили не им. В результате Старчевич успешно избавился от тех, с кем у него был личный конфликт209.

Руководители местных парторганизаций и органов власти нередко подавляли любую критику в свой адрес. В этой связи характерен пример котара Джаково, где в апреле 1949 г. партийная комиссия ЦК КПХ выявила настоящий разгул местного секретаря горкома. «Эта комиссия в связи с проведением встреч с партийными организациями установила диктаторство со стороны отдельных членов комитета. Так секретарь городского комитета [Джакова] Кавалин пригрозил, что расквасит морду тому, кто будет критиковать руководство, поскольку членов к[отарского] к[омитета] и г[ородского] к[омитета] нельзя критиковать, и никого не нашлось, чтобы опровергнуть такую позицию Кавалина. Члены партии боятся критиковать, вместо этого между собой шепчутся о нарушениях, о которых уже и граждане открыто говорят. Это явление особенно выразилось в партийных организациях в городе Джаково»210. ЦК КПХ осудил зажимание критики на местах, но совсем напрасно обвинил Кавалина. Если бы члены комиссии лучше знали довоенную историю КПЮ, то они могли бы припомнить, как в 1937 году лично Йосип Броз-Тито написал статью, где провозглашал троцкистом любого члена партии, который невпопад критикует партийное руководство211. Это был общий партийный стиль, поэтому методы Кавалина регулярно воспроизводились в партии. В феврале 1951 г. Вицко Крстулович сообщил своим коллегам из Политбюро ЦК КПХ о методах управления в Далмации: «В Книне я видел у некоего офицера ряд писем, в которых народ жалуется на фюрерство»212.

Из-за подобной системы люди на местах, восстающие против несправедливости, часто не могли апеллировать к местным органам власти, и у них оставался один выход – отправлять жалобы наверх, минуя непосредственное начальство. В протоколах Политбюро ЦК КПХ мы обнаруживаем в этой связи интересную закономерность. Партийное руководство крайне плохо воспринимало критические сигналы, поступившие в обход партийной и должностной иерархии. В таких случаях более серьезное наказание нес критик, а не обвиняемое им лицо213. Поэтому у недовольных оставался только один безопасный путь – анонимные жалобы. К информации поступившей наверх от анонимов или случайным путем Политбюро ЦК КПХ относилось терпимо, видимо потому, что нарушение субординации не поддавалось в этих случаях диагностике.

Но даже если информация с мест о злоупотреблениях доходила до руководства партии, это не означало, что она будет адекватно воспринята. В партийных верхах Хорватии наблюдалось то, что можно назвать синдромом токующего тетерева. Ярче всего он проявился в одном из высказываний В. Бакарича. 25 мая 1950 г. Политбюро озабоченно рассматривало политическую обстановку после Цазинского восстания, которое произошло на западе Боснии и охватило прилегающие которы Хорватии. Участники восстания выступали против коллективизации. Бакарич заявил: «…Ситуация не ясна некоторой части наших активистов. Они часто приходят с мест смущенные различными явлениями и приходят с различными чуждыми взглядами, которые им навязывают места»214. То есть если на местах что-то идет не так, и активисты на местах это увидели, то наверху будут считать, что все нормально, а активисты просто подверглись чуждым влияниям. Применительно к информбюровцам это означает: если на местах понимают, что установки ЦК абсурдны, то ЦК их не исправит, а будет косо смотреть на самих активистов. Что эта трактовка верна, подтверждает высказывание председателя президиума Сабора Хорватии Карло Мразовича на заседании Политбюро 2 февраля 1951 г. Он отметил, что «массы одобряют некоторые дела, не зная, что это формы активности Информбюро»215. То есть не будучи знакомы с представлениями партийной верхушки об этой активности, они, в отличие от Политбюро, не способны адекватно понять ситуацию.

вернуться

208

Gabrič A. Navedeno delo. – S.169.

вернуться

209

Zapisnici Politbiroa Centralnog komiteta Komunističke partije Hrvatske. – Sv.2. – S.813, 824-836.

вернуться

210

Isto. – S.103.

вернуться

211

Tito o trockizmu // Jugoslavija, 1918-1984. Zbirka dokumenata. – Beograd, 1985. – S.339.

вернуться

212

Zapisnici Politbiroa Centralnog komiteta Komunističke partije Hrvatske. – Sv.2. – S.651.

вернуться

213

Zapisnici Politbiroa Centralnog komiteta Komunističke partije Hrvatske. – Sv.1. – S.464-467; Zapisnici Politbiroa Centralnog komiteta Komunističke partije Hrvatske. – Sv.2. – S.93-94, 106-111.

вернуться

214

Zapisnici Politbiroa Centralnog komiteta Komunističke partije Hrvatske. – Sv.2. – S.357.

вернуться

215

Isto. – S.633.