Эти выводы Б.Ковачевича находят свое подтверждение в свидетельствах сознательных коминформовцев. Например, в Хорватии Франьо Лепотинец секретарь котарского парткома Врбовец, чья нелегальная деятельность длилась с 1948 г. по февраль 1950 г., ища потенциальных сторонников, в качестве аргумента указывал им, «что они боролись, а от этого сейчас ничего не имеют»284. 15 июля 1949 г. бежавший в Румынию секретарь парткома 1-го района г. Белграда Корач высказал следующие претензии к руководству КПЮ, которые мы приведем в том же порядке, что и автор: 1) массовый прием в партию весной 1948 г. и карьеризм новых членов, которых Корач считает чуждыми с классовой точки зрения; 2) выделение высокопоставленных партийцев в отдельные от рядовых членов парторганизации; 3) спецмагазины, где можно «покупать продукты и промтовары в неограниченном количестве по твердым ценам, а потом многие из этих привилегированных «деятелей» занимаются спекуляцией»285.
Еще сильнее обвинения в разложении и перерождении звучат в воспоминаниях В.Дапчевича. По его словам, после войны в партии началось «свинство». Он много рассказывает о массовом распространении привилегий и роскошной обстановки в руководящих кругах КПЮ, осуждает спецмагазины, описывает служебные льготы. Одной из причин тяги к материальному благополучию Дапчевич называет женитьбы на буржуйках. В этом он, сам того не зная, повторил оценки Христиана Раковского конца 1920-х гг. Когда после разгрома левой оппозиции в СССР перед Х.Г.Раковским встал вопрос об истоках советского термидора, среди ряда причин перерождения он назвал именно такую брачную стратегию партийных руководителей.
Последствием привилегий стало развитие карьеризма и подхалимства. «Те, кто подлизывались, – продвигались, те, кто критиковали, – нет». Дапчевич был недоволен кадровой политикой партии в тех же вопросах, что и Корач: «Началось оттеснение довоенных революционеров и благосклонность к разным новичкам, да и к людям, которые были во вражеских войсках. Тотчас же наверх начали пробиваться бывшие домобраны, да и усташи, бывшие жандармы и полицейские чиновники»286.
Б.Ковачевич указывает, что по результатам его исследований корни этих критических настроений восходят к концу войны, когда начало разрушаться имущественное равенство между рядовыми бойцами и руководством287. Это обстоятельство заметно сказалось на составе информбюровцев: среди них было 21880 участников Народно-освободительной войны, в том числе 1673 первоборца, то есть участника войны с 1941 года288.
Данные наблюдения хорошо вписывается в нашу концепцию эволюции государственной власти в Югославии. В результате Народно-освободительной войны на короткий момент к власти в стране пришли трудящиеся классы – рабочие и крестьяне. Однако Югославия была отсталой страной, не достигшей уровня развития, необходимого для победы социализма. Поэтому рабоче-крестьянская власть стремительно разложилась. Процесс дополнительно ускорила идеология сталинизма, которая стимулировала членов КПЮ копировать порядки, сложившиеся в СССР к концу 1920-х гг. В результате уже до 1948 г. в Югославии от диктатуры пролетариата и крестьянства осталась только декоративная оболочка, содержанием которой была диктатура бюрократии. Этот процесс перерождения и вызвал недовольство у части сталинистов. Именно поэтому сталинские обвинения против КПЮ, выдвинутые в 1948 г., вполне могли восприниматься жителями Югославии как справедливые, хотя именно обвинение в бюрократическом разложении в них никогда не присутствовало. У многих информбюровцев недовольство, вероятно, не получило бы развития, если бы не многолетняя привычка верить авторитету «великого Сталина». Эта привычка чаще всего перевешивала голос разума и толкала даже высокопоставленных функционеров на борьбу против Тито, хотя раньше признаков оппозиционности они не проявляли. То есть стать информбюровцами людей побуждало критическое отношение к внутренней политике КПЮ, в основе которого часто обнаруживалось некритическое отношение к Сталину и незнание советской действительности.
285
Советский фактор в Восточной Европе. 1944-1953 гг. Документы. – М., 2002. – Т.2. 1949-1953 гг. – С.137-138.
286
Ćuruvija S. Ibeovac: Ja Vlado Dapčević. – Beograd, 1990. – S.11-116, 118, 127. Усташи – праворадикальные хорватские националисты, сотрудничавшие с нацистской Германией и с ее разрешения создавшие террористическое Независимое государство Хорватия. Домобраны – солдаты регулярной армии НГХ. В противоположность им жандармы и полицейские чиновники служили в репрессивном аппарате Королевства Югославия, а в период второй мировой войны обслуживали коллаборационистский режим М.Недича в Сербии.