При этом точно известно, что фантазия компетентных органов порой объявляла информбюровцами людей, чьи настроения были несовместимы с идеалами сталинизма. Так, в начале 1949 г. в г.Зренянине участник профсоюзной конференции написал на бюллетене «Да здравствуют англо-американцы, долой коммунистов». Его арестовали как информбюровца298. В 1951 г. в Белградском университете были арестованы несколько студентов. Некоторые из них говорили до ареста, что социализм это утопия. Однако УДБе это не помешало счесть подобные разговоры проявлением подрывной информбюровской деятельности299.
Возникшая перед нами дилемма не нова. Она встала с самого начала научного изучения информбюровцев. Вот как двоились чувства у профессора Радоньича. Он пишет: «Отпор крестьян конкретным экономическим и политическим мерам, которые их прямо задевали, во многих случаях отождествлялся с коминформизмом. С другой стороны, такие меры и поступки действительно влияли на то, что определенное количество людей в самом деле переходило на позиции коминформизма». Затем он повторяет: «Многие случаи сопротивления произволу и незаконным поступкам отдельных органов или «ответственных лиц» квалифицировались как проявление поддержки коминформизма». А далее пространно рассказывает, к каким формам сопротивления коллективизации и хлебозаготовкам подталкивали крестьян информбюровцы300.
К сожалению, окончательно подтвердить или опровергнуть эти рассуждения мы не в силах. Для этого нужно располагать альтернативными источниками – материалами следственных дел или хотя бы информбюровскими листовками, но не заброшенными из-за рубежа, а изготовленными на месте. Тогда бы можно было судить о позиции информбюровцев по социальным вопросам и достоверности партийных документов. Но на сегодняшний день все эти материалы в распоряжении историков отсутствуют. Потому решение поставленной проблемы пока еще невозможно.
В связи с окончанием советско-югославского конфликта активные репрессии против информбюровцев прекратились. Большинство заключенных в декабре 1956 г. было амнистировано и выпущено на свободу301. Но история информбюровцев на этом не закончилась – они продолжили свою активность. Конечно, их база была узкой, но она существовала. Радоньич указывает, что во второй половине 1950-х гг. они могли рассчитывать на поддержку менее 3 тыс. чел., т.е. менее 20 % от числа осужденных. В Словении к декабрю 1959 г. враждебными считались лишь 57 человек, то есть менее 10 % осужденных. В отдельных котарах Хорватии была такая картина: из 41 зарегистрированного в районе Крижевцев информбюровца 10 человек к 1958 г. не пересмотрели свою позицию. А в Славонском Броде и его окрестностях из 50 осужденных к концу 1959 г. считались враждебными 9 человек302.
В 1957 г. несломленные информбюровцы начали налаживать связи и готовить создание подпольной организации. Во главе этой инициативы стояли Владимир Дапчевич и Милета Перович. Как утверждал Дапчевич, им удалось создать сеть групп во всех республиках и автономных краях Югославии303. Впрочем, союзная УДБа оценивала их успехи более скромно. По ее сведениям к 1958 г. три группы сложились в Белграде, одна в Сараеве, одна в Печи (Косово) и еще по одной в Загребе и Любляне находились в стадии формирования304. Тем временем, в апреле 1958 г. советско-югославские отношения вступили в фазу нового похолодания. На VII съезде Союза коммунистов Югославии была принята новая программа, которую в СССР признали ревизионистской и развернули в ответ на нее шумную идеологическую полемику. Не зная, как далеко зайдет противостояние на этот раз, югославская УДБа решила перестраховаться и произвести превентивные аресты активных информбюровцев. Однако Дапчевич вовремя получил сигналы о предстоящей операции и, не дожидаясь ареста, решил бежать заграницу вместе с наиболее активными сторонниками. В итоге 15 человек информбюровцев сумели двумя группами перейти албанскую границу, еще трое бежали в Венгрию, в том числе один человек на самолете, двое перешли итальянскую границу и один бежал в Румынию. В эмиграции среди информбюровцев начались конфликты. В 1960 г. большинство из них отправилось из Албании в СССР – часть самолетом, а часть по морю через Одессу305.
301
Даниловић Р. Употреба неприjатеља. Политичка суђења 1945-1991. у Jугославиjи. – Ваљево, 1993. – С.128, 131.
302
Gabrič A. Navedeno delo. – S.173; Previšić M. Djelovanje «ibeovaca» na području Slavonskoga Broda 1948. – 1955. – S.409, 410; Previšić M. «Informbiro» križevačkog kotara 1948.-1958. godine. – S.112; Radonjić R. Navedeno delo. – S.151.