Возвращался по другой дороге, низом парка и попал в район Альберт Холла. В одном месте там, замечательный цветник из куртин цветущего рододендрона...
Фиолетовые, оранжевые, алые крупные цветы и вокруг обрамление из золотистых, ароматных цветочков, словно пахучее обрамление цветистого сокровища...
Множество голубей и белок, с любопытством бегут по аллеям, за гуляющими, в надежде получить орешки. Тут же маленький мальчик, недавно научившийся ходить, заливисто смеётся и двигаясь вперевалку гонится за ленивыми голубями...
Его смех так звонок и заразителен, что невольно начинаешь и сам улыбаться...
А тут ещё птичка с яркой оранжево - золотой грудкой, пытаясь "сбежать" от приставших к ней задиристых сорок, ища защиты, подлетела ко мне почти на метр. И сороки оставшись чуть позади, ждут когда я пройду дальше, чтобы продолжить погоню...
По дорожкам, степенно катят коляски, мамы и няни, прогуливая малышей.
Неподалёку, каштаны в два обхвата, вздымаются вверх, заслоняя солнце плотной тканью зелёных резных, фигурных листьев, на фоне которых, светятся белые и розовые свечки соцветий. Тут же старые лондонские платаны, раскинулись величаво и ввысь и вширь, поражая размерами причудливо изогнутых веток...
А кругом, знаменитый английский, зелёный, ровно - стриженный травяной газон...
Наконец выхожу к мемориалу принцу Альберту, бело - коричневому, мраморно - золотому, возносящемуся на пятьдесят метров в небо и увенчанному золотым крестом. Под этим величественным "балдахином", словно в дворцовой часовне, сидя в кованном кресле, задумавшись, отдыхает "металлически - золотой принц Альберт, навеки застывший в позе покоя и размышлений. Он был женат на одной из величайших королев Англии - Виктории. Имел от неё многочисленное семейство, но умер сравнительно молодым, оставив детей и неутешную, всегда любящую его жену - королеву...
Принц был покровителем наук и искусств и оставил после себя множество выстроенных музеев и концертных залов. В том числе, Альберт - Холл, круглый зал, изнутри напоминающий римский Колизей и вмещающий около шести тысяч зрителей...В этом зале, вот уже более ста лет, каждый год проходят многодневные фестивали классической музыки - ПРОМСы...
Перейдя по автомобильному мосту, расположенному, в середине парка, продолжая прогулку, пешеходными тропинками вошёл в глубину платановых рощ, в уютные тенистые места, в которых стояли старинные, из серого кирпича, дома - дворцы, не - то смотрителей парка, не - то его владельцев...
Поднявшись по пологому склону, вышел к знаменитому Углу Ораторов, где собираются лондонские любители поговорить и произносят речи на различные темы, демонстрируя свой задор и красноречие. Обычно их слушает несколько одиноких прохожих или иностранцев - туристов.
Но я вспомнил как недавно, миллионная демонстрация противников войны в Ираке пришла сюда, пройдя через весь Лондон по улицам, пришла и заполнила весь этот парк, в котором через оглушительные громкоговорители зазвучали горячие речи осуждающие войну...
Но парк бывает и безлюден. Однажды я был здесь туманным осенним утром на восходе солнца, которое пробиваясь сквозь туман, постепенно растапливало серые, влажные облака, опустившиеся на сырую траву и окутывающие застывшие в молчании деревья. И вдруг по конной дорожке покрытой мягким желтоватым песком, словно романтические привидения из английских баллад, появились всадники на лошадях, в костюмах для верховой езды...
Возникли неслышно из густого тумана и вскоре пропали, потерялись в нём, вновь...
Я тогда, просто гуляя по дорожкам, любовался ухоженной человеком, природой, созданной им красотой и думал о подобных же солнце-восходах над бескрайними просторами Сибирской тайги...
Под платаном весело скакала белочка, разыскивая зарытые ею же орешки и вдруг сердито прыгнувшую на ворону, неосторожно к ней приблизившейся...
Чуть поодаль паслась на зелёной траве, стая серых гусей, с шумом взлетевших, когда рыжая собачка, обследовавшая окрестности, случайно приблизилась к большим птицам...
Запомнил я тишину и безлюдье парка и жемчужный блеск росистой травы по золотыми лучами солнца, пробивающегося сквозь плотные зелёные кроны высоких деревьев...
Парки в Лондоне - это островки природы, облагороженной трудом человеческих рук и его фантазией.
И Гайд-парк в ожерелье из множества больших и малых парков города, занимает пожалуй одно из первых мест, по красоте и своеобразию планировки...
Летом, когда кругом распускается зелень и закрывает горизонты, по временам вполне можно представить себе, что ты в середине красивого ухоженного леса. Но вокруг шумит городская жизнь и стоит захотеть и через пять минут ты выйдешь на оживлённые улицы наполненные народом и машинами...
Но если у вас есть десять - двадцать минут и есть желание побыть одному, вы можете войти в этот удивительный парк и погрузиться в мир света, зелени и мечты...
Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion
Лондон. 21. 05. 2005.
Перечитывая роман Льва Толстого "Воскресение"
Эпиграф: "Ищите царства божия и правды его, а остальное приложится вам".
Эпиграф - 2: "В художественной вещи красота красотой, но сила её заключается в правде: может быть бессильная красота (эстетизм), но правда бессильная не бывает.
Были люди сильные и смелые, и великие артисты, и великие художники, но суть русского человека - не в красоте, не в силе, а в правде. Если же весь даже люд, вся видимость пропитается ложью, то для основного человека культуры это не будет основой, и он знает, что эта ложь есть дело врага и непременно пройдёт.
Не в красоте, а только в правде великие художники черпали силу для своих великих произведений, и это наивно - младенческое преклонение перед правдой, бесконечное смирение художника перед величием правды создало в нашей литературе наш реализм; да в этом и есть сущность нашего реализма: это подвижническое смирение художника перед правдой". М. М. Пришвин
В очередной раз перечитывая роман "Воскресение", я вдруг начал понимать, почему на Толстого так обрушивались, русские эмигранты, сосланные после революции за границу.
Они считали его чуть ли не главным виновником всего происшедшего и происходящего в России...
Вот что например говорил Бердяев, может быть самый умный из той русской эмигрантской волны, в статье "Духи русской революции", написанной уже после революции семнадцатого года, для сборника "Из глубины"...
"Толстой был крайним анархистом, врагом всякой государственности, по морально-идеалистическим основаниям. Он отверг государство, как основанное на жертвах и страданиях и видел в нём источник зла, которое для него сводилось к насилию...
И он один из виновников разрушения русского государства. Также враждебен Толстой всякой культуре. Культура для него основана на неправде и насилии, в ней источник всех зол нашей жизни. Человек по природе своей естественно добр и благостен и склонен жить по закону Хозяина жизни...".