Очень существенным для общего восприятия периптера и для мысленного слияния зрителя с колонной является в дорическом ордере V века господство ствола колонны над интерколумнием. Колонны настолько массивны и близко придвинуты друг к другу, что расстояние между ними воспринимается, по сравнению с телами стволов, как величина второстепенная. Интерколумнии — только фон, на нем выделяются в качестве главного мотива сами колонны. Интерколумний является пространством, через которое по ступенькам постамента можно войти в наружный обход периптера и дальше внутрь целлы. Тем, что проходы интерколумниев охарактеризованы как нечто второстепенное по сравнению с колоннами, подчеркнуто, что мысленное слияние зрителя с колонной при восприятии здания снаружи для художественной композиции играет бульшую роль, чем движение внутрь, возможное, но отодвинутое на второй план.
Мысленному слиянию зрителя с колонной способствует также идея несения тяжести, выраженная в ордере. Вся система разложения наружного массива здания на активные подпоры и покоящуюся на них пассивную тяжесть делает индивидуализированные колонны похожими на человекоподобные существа. Зритель, смотря на периптер, ставит себя на место колонн и чувствует на своих плечах тяжесть антаблемента. Тем, что колонны, благодаря припухлости энтазиса стволов, пружинят под давлением тяжести покрытия, особенно наглядно выражено, что они ее несут, ей сопротивляются. Зрителю начинает казаться, что он сам несет горизонтальные балки и крышу над ними.
Если изображение людей и человекоподобных богов в скульптуре могло приближаться к колонне, то человекоподобие греческих колонн наводит на мысль об обратном приближении колонны к наружному облику человека путем придания колоннам вида человеческих фигур, несущих покрытие. Правильность предыдущих рассуждений доказывается тем, что в некоторых случаях грек действительно заменял колонны человеческими фигурами: это так называемые кариатиды (от греческого κορη — девушка). Они встречаются уже в архаическую эпоху в сокровищнице книдян в Дельфах и других (рис. 42), а также в классическую эпоху в южном портике Эрехтейона на Акрополе в Афинах (рис. 69). Кариатиды показывают, что в представлении грека колонна легко могла перейти в человеческую фигуру, что действительно у грека с колонной ассоциировалось представление о человеческом теле. Это, впрочем, и без того ясно на основании формальной обработки колонны и ордера.
Колоннада классического периптера как сфера деятельности человека
Из мысленного слияния зрителя с колонной вытекает восприятие им пространства, непосредственно окружающего колонну, как пространства, предназначенного для движения в нем человека. Это относится к интерколумниям, которые ведут в наружную галерею периптера, и в особенности к самому пространству этого обхода. Истолкование галереи за колоннами (рис. 43) как портика, предназначенного для движения в нем человека, еще подчеркивается ступенями, которые ведут в галерею и отделяют ее, оформленную для человека, от неоформленного пространства природы, окружающего периптер. Ориентированный по горизонтали обход классического греческого храма V века является пространственной сферой деятельности человека, получившейся в результате проекции человеческой мерки, лежащей в основе колонны, на оформляемое колоннами пространство. Галерея периптера, возможная только на основе человекоподобного греческого ордера, несет в себе зародыш идеи этажа, которая получила свое окончательное художественное оформление только в Ренессансе. (Реально этажи существовали уже давно, но до Ренессанса пространственная композиция этажа оставалась неосознанной художественно и неоткристаллизовавшейся как архитектурный образ. Отсюда отсутствие в доренессансной архитектуре последовательно проведенных горизонтальных пространственных полос-этажей и господство полуэтажей, четвертьэтажей и тому подобных зачаточных форм.) Однако нужно все время помнить, что пространственная композиция наружных галерей-портиков занимает в классическом периптере лишь второстепенное место по отношению к господствующему ордеру и колоннаде.
Человеческая шкала размеров классического греческого ордера
Формы греческого храма кажутся сравнительно небольшими и целиком ориентированы на человеческую шкалу соотношений.
Очень большую роль играют уже незначительные размеры наиболее совершенных классических греческих храмов, которые зритель очень сильно ощущает, подходя в действительности к зданию (по контрасту с количественным стилем пирамиды и других произведений восточно-деспотической архитектуры). Небольшая абсолютная величина колонн и антаблементов ясно осознается зрителем и в соотношении с его собственными размерами, а также благодаря непосредственному сравнению величины архитектурных членов с размерами реальных людей, которых он видит рядом со зданием или между его колоннами. Периптеры, по своим размерам значительно превышающие нормальные размеры (колонна около 10 м), как, например, многие здания римской эпохи (Баальбек) или отдельные более ранние храмы Малой Азии или Сицилии, уже благодаря одним только размерам производят впечатление не чисто греческих зданий, их нельзя назвать классическими именно в силу примеси типичного для Востока желания безотносительного увеличения абсолютных размеров монументального сооружения.
Однако не только небольшие действительные размеры греческих храмов обусловливают собой впечатление небольших размеров, которое они производят. Как греческая скульптура дает впечатление человеческих размеров в силу реализма трактовки человеческих фигур и вне зависимости от действительной величины статуи, так и формы классического периптера можно с этой точки зрения назвать реалистическими. Почему в классической греческой архитектуре V века (рис. 44) так упорно сохраняется продолжавшаяся в течение нескольких столетий традиция уподоблять архитектурные формы их давно исчезнувшим с лица земли деревянным прототипам? Некоторую роль играет тектонический метод мышления, который свой анализ архитектурных масс преподносит зрителю в виде скрепленных между собой балок. Но гораздо важнее, что уподобление каменных частей деревянным балкам и доскам вызывает у зрителя живое представление того, что все эти части сделаны руками человека при помощи топора и молотка. На уподобленных деревянным частям каменных архитектурных членах классического греческого храма лежит отпечаток инструментов человека и деятельности его рук. Это не нужно, конечно, понимать буквально в том смысле, что архитектор хотел обмануть зрителя и произвести впечатление, что каменный периптер сделан из дерева. Но уподоблением каменных форм деревянным, которое является художественным приемом, условностью, греческий архитектор вызывает у зрителя ассоциации, чрезвычайно важные для понимания архитектурного образа. Деревянные формы, исполненные в камне, не только вызывают у нас представление о сколоченной вещи, за которой выступает плотник, человек в качестве ее автора. Но они дают также зрителю критерий для определения размеров здания, так как бревна и доски связаны с определенной и хорошо известной зрителю шкалой размеров.