Здесь святой Ириней вошел в общение со вторым после Малой Азии средоточием христианской духовной жизни. По словам приписки, он здесь «многих обучил христианскому закону». Но не только Рим воспользовался его наставлениями. И сам святой Ириней многое здесь почерпнул. В это же приблизительно время прибыл сюда, жил и учил здесь святой Иустин, к которому с большим уважением относился святой Ириней. Жил здесь и Егизипп, быть может, Родон и другие известные наставники христианские. Святой Ириней говорил, что в Риме, в этой единственной тогда мировой столице, апостольское предание всегда сохранялось стекавшимися сюда отовсюду верующими[196]. С такой Церковью, основанною двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом (святой Ириней не выделяет как-либо отношения Рима к апостолу Петру), по необходимости должны были считаться и сообразовываться остальные Церкви II века. Не только от приезжих, но и от самих римлян — собратьев, друзей и учеников святого Климента и святого Ерма — многому мог научиться святой Ириней. Жил здесь в это время и просвещенный святой Аполлоний. После святой Ириней с большим уважением вспоминал о Римской Церкви, всегда горячо к сердцу принимал ее дела — оберегая ее от ереси Флорина, раскола Власта, от неудачных действий папы Виктора. Сам он в вопросе о времени празднования Пасхи примкнул к ее преданиям, только смягчая примером святого Поликарпа римскую прямолинейность, придавшую этому вопросу догматическое значение.
Обогатившись римским преданием, прибыл святой Ириней в Лион. Здесь он нашел полную ревность молодой еще Церкви и вместе мудрость и зрелость наставников, выходцев, как и он, из Малой Азии. С одной стороны старец Пофин, мудрый Аттал, Александр Фригиец и другие, с другой — Матур, Блондина, Понтик — вот среди кого привел Промысел Божий дозревать и питаться духом святому Иринею. Так среди малоазийских старцев, римских христиан, лионских мучеников, при богатстве жизненного опыта и книжных знаний зрел духом святой Ириней. Он хорошо знал письменные предания Церкви II в. — он ссылался на послания святого Игнатия Богоносца и Поликарпа Смирнского, знаком был с творениями Папия Иерапольского, святого Иустина Философа, святого Климента Римского, с «Пастырем» Ерма, читал многие творения, теперь утраченные. Это в соединении с общением с малоазийскими наставниками и Римской Церковью дало ему исключительно полное и вместе чисто церковное образование, какого не имел никто из писателей и наставников его времени, сделало его действительно сокровищницей церковного предания. Но всё это было для него лишь надстройкой и подкреплением к тому основному, что он получил от святого Поликарпа: общение со Христом, Тело Христово, Дух Христов, Дух Божий, Истину Вселенской Церкви, которая преемственно от апостолов получила свою веру, свои писания, свое предание, своих наставников — епископов и пресвитеров — хранителей веры и предания[197].
Это святой Ириней усвоил не с чужих слов, а с помощью святого Поликарпа сам внутренно узрел всем существом своим «спасение свое», «без хартии и чернил написанное» в сердце Духом Святым, как он выражается о живом предании Церкви — живом и помимо внешнего своего запечатления[198].
Соприкасаясь с Церквами Малой Азии — Смирнской, Ефесской, затем Римской, Лионской, наконец Церквами варварскими (вероятно, германскими, лишенными тогда своей письменности). — он ощутил свой опыт, веру, знание как предание Вселенской Церкви. «Принявши эту веру и это учение, Церковь, хотя и рассеяна по всему миру, тщательно хранит их, как бы обитая в одном доме; одинаково верует этому, как бы имея одну душу и одно сердце», — говорит святой Ириней[199].
В этом единстве и неизменности веры Церкви святой Ириней видел существенный признак ее истины. «Проповедь Церкви повсюду постоянна и пребывает неизменно и имеет свидетельство от пророков и апостолов и всех учеников в начальные времена и в средние и последние… Этот дар Божий вверен Церкви, как дыхание дано первозданному человеку для того, чтобы все члены, принимающие его, оживотворялись; и в этом содержится общение со Христом, т. е. Дух Божий, залог нетления, утверждение нашей веры и лестница для восхождения к Богу. Ибо в Церкви говорится — Бог положил апостолов, пророков, учителей и все прочие действования Духа, коего не причастны все те, которые не соглашаются с Церковью, но сами себя лишают жизни худым учением и самым худшим образом действия. Ибо где Церковь, там и Дух Божий; и где Дух Божий, там Церковь и всякая благодать; а Дух есть Истина. Посему, кто не причастен Его, не питаются для жизни от сосцов матери, не пользуются чистейшим источником, исходящим от Тела Христова, но выкапывают себе сокрушенные колодцы из земных рвов и пьют гнилую воду из грязи, удаляясь веры Церкви, чтобы не обратиться, и отвергая Духа, чтобы не вразумиться. Отчуждившись от истины, они естественно увлекаются всяким заблуждением, волнуемые им, по временам думая различно об одних и тех же предметах и никогда не имея твердого знания»[200]. «Проповедь Церкви повсюду постоянна и пребывает неизменно», ибо «апостолы, как богач в сокровищницу, вполне положили в Церковь все, что относится к истине, так что всякий желающий берет из нее питие жизни»[201]. Поэтому задача учителя Церкви, по святому Иринею, не сочинять новую веру, не изменять данное в откровении ее содержание, а углубляться в него, «тщательно хранить» веру и предание Церкви[202].
Святой Ириней верно и полно воспроизводил живое предание и веру, ссылаясь на Смирнскую, Ефесскую, Римскую Церкви как на самых ярких и бесспорных жизненных хранителей и свидетелей Христовой истины[203].
Где находились дарования Господни, там надлежало учиться истине. В этих Церквах действительно было не только преемство церковное от апостолов, но и «здравая и неукоризненная жизнь и неповрежденное (собственным произволом — С. М.) учение»[204]. Они свидетельствовали для внимательного взора, что «где Церковь, там и Дух Божий… и всякая благодать». Свидетельствовали о плодотворности церковного пути. Святой Ириней эту плодотворность подлинной церковной жизни раскрывает с разных сторон, показывает на примере чрезвычайных духовных дарований, которыми не оскудевала Церковь, вскрывает созидательный и благодетельный характер этих дарований в противоположность магии еретиков, ибо дух сострадания, милосердия, твердости истины, любви неизменно сохранялся ими всегда.
Малоазийская, Римская, Лионская Церкви давали право святому Иринею засвидетельствовать: «И ныне имя Господа нашего Иисуса Христа оказывает благодеяния и истинно и несомненно исцеляет всех повсюду верующих в Него, а не имя Симона, или Менандра, или Карпократа»[205] (имена еретиков. — С. М.). А если они и совершают видимость чудес, то делают это «посредством магии и стараются обманом обольстить людей неразумных, ибо никакого добра и пользы не доставляют тем, над которыми, как говорят они, совершают силы, но привлекая мальчиков и обманывая зрение, они производят явление, мгновенно исчезающее и даже минуты не продолжающееся»[206].
Этим еретикам с их призрачными чудесами святой Ириней противопоставляет Церковь, богатую истинными дарованиями, с людьми, исполненными благодати Божией и духовной силы для истинной пользы людей.
«Истинные ученики Его (Христовы. — С. М.), получая от Него благодать, совершают во имя Его (чудеса) во благодеяние другим людям, сообразно с тем, как каждый из них получил от Него дарование. Ибо одни истинно и несомненно изгоняют демонов, так что сами освобожденные от злых духов часто делаются верующими (во Христа) и обращаются к Церкви. Иные имеют предвидение будущего, видения и пророческие речи. Другие же исцеляют больных чрез возложение рук и возвращают им здоровье. Даже и мертвые воскресали и пребывали с нами довольно лет. И что еще? Невозможно перечислить дарования, которые Церковь по всему миру получила от Бога во имя Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, и каждодневно являет во благодеяние народов, никого не обольщая, ни от кого не требуя денег»[207].