Года через три-четыре после того, как Ориген делал свое сравнение между церквами христианскими и обществами языческими, святой Киприан Карфагенский написал свою книгу «О падших» (251 г.). Он тоже дает свою оценку жизни христианского общества этого мирного времени, но его наблюдения менее утешительны. Нужно помнить, что для него мерилом сравнения являются времена апостольские. Святой Киприан вдумывается в причину падения, почему случились отречения столь многих христиан — его паствы — в гонении 250–251 гг., которое положило конец длительному спокойствию христианской жизни начала III в. Так как подобные массовые отречения были во многих частях Вселенской Церкви, то его наблюдения имеют значение не для одного Карфагена. Святой Киприан приходит к выводу, что долгий мир пагубно отразился на многих христианах, поэтому понадобилось снова гонение, чтобы испытать и возбудить спящую веру многих призванных к спасению. «Господь хотел испытать свою семью, и так как продолжительный мир повредил учению (правилу жизни), преданному нам свыше, то сам небесный Промысел восстановил лежащую и, если можно так выразиться, почти спящую веру…
Ведь стали все заботиться о приумножении наследственного своего достояния… с ненасытным желанием устремились к увеличению своего имущества… Мужчины обезобразили свои бороды, женщины нарумянили лица. Глаза — творение рук Божиих — искажены, волосы украшены ложью. (Женщины) прибегают к коварным плутням для уловления сердец простых людей, обольстительными приманками завлекают братьев. Заключают супружеские союзы с неверными: члены Христовы предлагают язычникам. Не только безрассудно клянутся, но и совершают клятвопреступления. При всем том с гордою надменностью презирают настоятелей Церквей; ядовитыми устами клевещут друг на друга, упорною ненавистью производят взаимные раздоры». Таковы миряне.
Отзыв о духовенстве не многим лучше.
«Не заметно стало в священниках искреннего благочестия, в служителях (диаконах) чистой веры, в делах — милосердия, в нравах — благочестия… весьма многие епископы, которые должны бы увещевать других и быть для них примером, перестав заботиться о Божественном, стали заботиться о мирском; оставивши кафедру, покинувши народ, они скитаются по чужим областям, стараются не пропускать торговых дней для корыстной прибыли и, когда братья в Церкви алчут, они, увлекаемые любостяжанием, коварно завладевают братскими доходами (епископы были хранителями и распорядителями денег, собираемых церковью для неимущих. — С. М.) и, давая чаще их (вместо оказания помощи. — С. М.) взаймы, увеличивают свои барыши».
А вот, в частности, для примера отзыв святого Киприана об одном карфагенском священнике, который, впрочем, не дожидаясь церковного над собой суда, сам отошел от Церкви в раскол: «Ограбленные им сироты, обманутые вдовы и утаенные деньги церковные требуют для него тех наказаний, какие усматриваются в его неистовстве. Отец его умер от голода на улице и, умерши, даже потом не погребен от него. Утроба жены его поражена его пятою, и дитя вытеснено преждевременными родами, угрожавшими смертью матери», и т. д. Из переписки и трактатов святого Киприана немало можно отобрать примеров недостойного поведения епископов, пресвитеров, диаконов, дев, посвятивших себя Богу. Каковы были многие карфагенские миряне, ярко сказалось в отречении от своей веры. Святой Киприан много потратил сил, чтобы только внушить и научить их серьезно вдуматься в свое падение и подлинным покаянием восстать от него. Более того, в дальнейшем мы увидим, что даже мученический подвиг не предохранил некоторых от всякого рода падений — так в это смутное время расшаталась мысль и жизнь церковного общества Карфагена. Но руководимые благодатью пастыри и наставники преодолевали все трудности на пути спасения карфагенских христиан.
В Риме обстоятельства были еще запутаннее карфагенских. Самый уважаемый и самый круппый богослов Римской Церкви святой Ипполит порвал общение с законным епископом Рима святым Каллистом и увлек за собой немало римских христиан. Как это произошло, известно только со слов самого святого Ипполита. Обычно рассказанное им о церковных делах в Риме считается преувеличением в дурную сторону, как написанное в пылу полемики. Но, во всяком случае, из его рассказа видно, каков был взгляд на церковное положение у значительной и очень серьезной части Римской Церкви, которую возглавлял не кто иной, как сам святой Ипполит, самый выдающийся западный христианский мыслитель и наставник этого времени. Нравственное достоинство его засвидетельствовано позднее самой Римской Церковью. Святой Ипполит в конце своей жизни примирился с преемниками святого Каллиста и скончался мучеником, признанным святым в Риме и во всей Вселенской Церкви.
По представлению святого Ипполита и его сторонников, в Риме творилось следующее: после смерти епископа Виктора (199 г.) епископская власть в течение двадцати с лишним лет была в руках людей, не подготовленных к тому ни нравственно, ни умственно (Зеферин — 199–217 гг., Каллист— 217–222 гг.). Между тем положение требовало большой бдительности. В Рим по-прежнему стекалось множество лжеучителей. Ко многим прежним ересям добавилось новацианство (во главе с двумя Феодотами — Кожевником и Бенпиром), монархианство (возглавлял его пресвитер римский Савеллий), закесаиты — во главе с Алкивиадом, и др. В начале III в. эти еретические течения выливались в смуту, в которой римские епископы, по рассказу святого Ипполита, не только ничего не проясняли, но еще более затемняли церковное сознание по невежеству и человекоугодию.
Одновременно росла и нравственная распущенность не только среди мирян, но и в духовенстве, и даже среди епископов. Святой Ипполит говорит, что епископ Каллист терпел два и три брака среди священства и даже за смертные грехи не лишал сана. Некоторые вступали в брак после посвящения, что всегда запрещалось. Среди мирян особенно умножались грехи против седьмой заповеди; женщины избегали иметь детей, не стесняясь в средствах, и так далее.
Епископы Зеферин и особенно Каллист, по мнению святого Ипполита, не только не принимали необходимых мер, но по слабости и человекоугодию и отчасти богословской безграмотности шли на компромиссы в области нравственной и в области догматической. Святой Ипполит приводит также догматические формулы святого Каллиста, по которым следует признать, что в III в. римские папы не имели не только дара непогрешимости, но и простого дара разбираться в основных богословских учениях. По утверждению святого Ипполита, действия Каллиста только умножали зло, так что после тщетных попыток святого Ипполита поправить дело он не счел больше возможным терпеть и со значительной частью римских христиан прервал общение со святым Каллистом и его преемниками. Лишь несколько лет спустя произошло примирение; и Ипполит и Каллист были признаны святыми.
Гонение 250–251 гг. лучше всяких отдельных наблюдений обнаружило, какой густой слой пепла и пыли накопился в церковном обществе за годы мирной жизни. Так что не далек был от истины Тертуллиан, когда он еще лет за тридцать-тридцать пять до святого Киприана бичевал насмешками христианскую «толпу» и ее пастырей. Вот один из сравнительно мягких его отзывов:
«Христианская религия имеет в рядах своих множество служителей простых и малопросвещенных, других — худо утвержденных в вере, а большую часть христиан — легкомысленных, расположенных обратиться в ту сторону, какую угодно»[268].
Как часто случается со строгими судьями, сам Тертуллиан оказался не из числа глубокомысленных, несмотря на свой большой писательский талант. Судьба его в этом отношении очень поучительна и много дает для понимания начала III в. Трагичный пример, когда даже гений при малоуглубленном духовном опыте не спасает от грубого непонимания христианства, Церкви и ее земного предназначения. Для поверхностного взора Тертуллиана только грешники, немощные, слабые заполнили Церковь, спасающую этих грешников.