Мы имеем в истории науки любопытные примеры подобных предвидений. То, что было одновременно известно Леонардо да Винчи, открывалось позже на протяжении трех столетий разновременно — в XVII, XVIII, XIX столетиях. Одновременно известное Ломоносову вновь было открываемо, частью в том же XVIII, частью в XIX в. Французский математик XVII столетия Ферма дал ряд теорем, для которых он не успел или не захотел дать доказательств. Это была очень странная, безалаберная и очень капризная фигура — с великими ошибками и великими открытиями в науке. Эти теоремы в течение трех веков служили темой для работ сотен, если не тысяч людей. Кажется, сейчас осталось доказать только одну теорему. И каждый год на ней изощряются все любители математического спорта. Оценка ошибок этих искателей является одним из несчастий для учреждений, имеющих задачей суждение о научной ценности открываемого. Как бы то ни было, теорема была найдена или угадана Ферма в XVII в. — она верна, но до сих пор, несмотря на усилия тысяч людей, доказана не была.18
Едва ли нужна более яркая черта для оценки значения личности в научном творчестве.
Сколько бесконечных выводов — логически правильных — можем мы отсюда сделать, если вдумаемся в это положение.
3.4 Введение научной работы в России Петром Великим
как дела государственной пользы.
В истории научной работы в России подымается при самом начале личность царя Петра. Петр не сделал научных открытий. Выдающихся научных работников в области точных наук никогда не было среди крупных государственных деятелей. Но Петр принадлежит истории науки потому, что он положил прочное начало научной творческой работе нашего общества.
Он действовал здесь как организатор и инициатор научных изысканий, не только давая средства для работы, но и ставя для решения определенные задания. В то же самое время он создавал в нашей стране своей политической деятельностью орудия и возможность научного исследования.
Роль Петра Великого в истории культурной и государственной жизни нашей страны давно оценена. Она возбуждала много споров, нередко переоценивалась — но и то, что осталось в конце концов после исторических изысканий двух столетий, совершенно достаточно для того, чтобы фигура этого человека в мировой истории осталась колоссальной.
Уже всей своей жизнью, государственной и общественной деятельностью Петр оказал могущественное влияние на научную мысль в России. Достаточно вспомнить создание [твердой] границы с Западной Европой, открытие страны для иностранцев, изменение состава и традиций русского общества введением в [него] и ассимиляцией образованных иноземцев, создание новой, более удобной азбуки, — издание переводной литературы, создание типографий, специальных (морских и медицинских) школ, введение арабской цифири, посылку тысяч русских людей учиться в заграничных высших школах и в практических технических центрах...
Но помимо этого косвенного влияния, история научной мысли в нашей стране теснейшим образом связана с Петром Великим прямыми его созданиями, положившими начало первым научным успехам русской нации.
Петр Великий не только хотел перенести формы западной жизни в нашу страну — он хотел перенести тот ее дух, который создавал силу и государственное могущество. Этот малообразованный в школьном смысле, но много знавший, начитанный самоучка19 понимал то, что не многие понимали в его время и что было скрыто от его современников. Он понимал, что в страну надо перенести ту работу, которая подымала неуклонно рост техники и естественнонаучных знаний. Он ясно сознавал необходимость равного, а не подчиненного, ученического положения новой России на Западе.
Этим объясняется стремление его привлечь в Россию иноземцев, самостоятельно ведущих научную работу, техников, ищущих усовершенствования своей отрасли.
Этим объясняются и все его создания в смысле научного творчества. В этой работе Петр исходил из идей государственной пользы и понял их так глубоко, что его создания живы сейчас, а его идеи дали работу на многие десятилетия, и сейчас даже мы реально сталкиваемся, как увидим, с некоторыми сторонами его государственных помыслов.
Нельзя отрицать, что, хотя Петр исходил из идей государственной полезности, он в то же время обладал поразительной любознательностью, заставлявшей его обращаться к научным вопросам, тратить средства на [научные предприятия] и тогда, когда прямая государственная полезность была неясна. Современники на Западе иногда сравнивали порывистую любознательность Петра к научным новинкам с любознательностью умного дикаря; несомненно, Петр был мало воспитанный человек, далекий от аристократической светскости Запада и порвавший с аристократическим хорошим воспитанием высшего московского общества того времени. Этим он шокировал образованных, светских современников, но история показала, что в том, что он вынес из наблюдения научных новинок, он видел гораздо глубже и больше того общества, которое над ним смеялось.
Не раз проявлялись в словах и действиях Петра указания на яркую идейность, которая им руководила в этой работе. Ярко проявилось это, как увидим, при создании Академии наук. Но то же видим мы и в других случаях. В своих записках X. Ф. Вебер передает речь Петра на пиру по случаю спуска корабля «Илья Пророк» в 1714 г. Петр говорил, между прочим: «Историки полагают колыбель всех знаний в Греции, откуда (по превратности времени) они были изгнаны, перешли в Италию, а потом распространились и по всем европейским землям, но невежеством наших предков были приостановлены и не проникли далее Польши; а поляки, равно как и немцы, пребывали в таком же непроходимом мраке невежества, в каком мы пребываем доселе, и только непомерными трудами правителей своих открыли глаза и усвоили себе прежние греческие искусства, науки и образ жизни. Теперь очередь приходит до нас, если только вы поддержите меня в моих важных предприятиях, будете слушаться без всяких отговорок и привыкнете свободно распознавать и изучать добро и зло. Указанное выше передвижение наук я приравниваю к образованию крови в человеческом теле, и сдается мне, что со временем они оставят теперешнее свое местопребывание в Англии, Франции, Германии, продержатся несколько веков у нас и затем возвратятся в свое исконное отечество — Грецию».20
Любопытно, что не только в понимании научных вопросов, но и в искусстве Петр был выше среднего уровня «общества» своего времени.21
В научной творческой работе русского общества имя Петра должно быть связано: 1) с попыткой решить определенные научные вопросы и 2) с созданием научных организаций в нашей стране для научных исследований.
Любопытно, что определенные научные вопросы, поставленные Петром, определили на долгие годы, на несколько поколений после него, научную работу русского общества. Петр выдвинул вопросы географического характера, и главным образом исследование крайних восточных пределов Русского царства. Исследование азиатской России, в частности Сибири, получило такое значение, какое нам теперь кажется странным и непонятным. На составление географической карты этих мест, познание ее природы были истрачены средства и использованы силы, не имевшие ничего общего с тем, что было сделано для этого в XIX столетии. Великая Сибирская экспедиция 1730-1740-х годов, как и [более ранняя] экспедиция Беринга [25], была предприятием, финансирование которого должно было заставить призадуматься и другие государства с более прочным бюджетом, чем Российская империя того времени.