В одной из статей Пассек, коснувшись летописного материала, говорит: «Чувствуешь необходимость в других исторических пособиях, которые объясняли бы слова летописей и дополняли самую важную сторону истории народа, раскрывая его верования, весь домашний быт его. При всем богатстве летописей, как бедна была бы древняя история Италии, если бы самые народы не оставили своих неподдельных письмен, своих укреплений, статуй, оружия, урн, зданий»[182]. Такой же важный материал должны дать, как убежден Пассек, и курганы России, где можно найти как каменную стрелу, так и железную саблю, и даже египетские и греческие импортные вещи.
Эти исходные установки плана Пассека показывают широту его исторических воззрений. Пассек сознает неполноту летописного материала, который не освещает древнейший период и даже для позднейших эпох должен быть дополнен данными о быте древних людей: ему ясна и необъективность письменных свидетельств и необходимость сопоставления их с вещественными источниками.
Пассеку хорошо знакомы новейшие археологические материалы по истории Древнего Рима. Наконец, важно понимание Пассеком сложности, многослойности древностей России. Не только ученые XVIII в., но и некоторые современники Пассека, собравшие большой археологический материал, не понимали, сколь он разновозрастен. Даже в 1857 г. Э. И. Эйхвальд считал одновременными найденные в Сибири каменные орудия, бронзовые котлы, надмогильные статуи, развалины городов, приписывая все эти древности одному народу — «чуди»[183]. Пассек понимает, что курганы России содержат древности, начиная от периода, когда использовались каменные орудия, до эпохи греческого влияния и даже вплоть до средневековья.
Очень содержателен и план самих археологических исследований. Пассек хочет понять различие типов курганов и «разрыть по нескольку из них, принадлежащих к одному какому-нибудь виду»[184]. Ему ясно значение обряда погребения и находок в курганах для определения этнической принадлежности погребенных. Он намерен «по найденным вещам и обычаю погребения сделать заключение о народе, насыпавшем» курганы[185]. Далее предполагается картографировать «валы, городища, курганы и урочища, потому что этим средством могли объясниться связь, взаимное отношение и некоторым образом самое назначение насыпей»[186]. Наконец, внимание Пассека привлекают каменные бабы, и он хочет исследовать их связь с курганами.
К сожалению, Общество истории и древностей не могло выделить средств на работы Пассека, а его ранняя смерть оборвала исследования. Наиболее значительный вещественный результат археологической деятельности Пассека — это, пожалуй, коллекция половецких каменных баб, привезенная им в музей Московского университета. Ныне эта тщательно подобранная коллекция хорошо сохранившихся изваяний разных типов находится в Государственном Историческом музее. По словам автора ряда исследований о каменных бабах Н. И. Веселовского, коллекция каменных баб Исторического музея — лучшее собрание в России[187].
Нас интересуют, однако, не столько полевые открытия Ходаковского и Пассека, сколько их идеи, их научные установки. Мы видим, что оба ученых еще в начале XIX в. выдвинули широкую программу исследования древностей Центральной России с целью получить новые источники по истории славян и других древних народов нашей страны. Многие положения этих первых русских археологов-историков были развиты впоследствии их продолжателями.
Четырехлетние раскопочные кампании во Владимиро-Суздальской земле, проведенные в 1851—1854 гг. П. С. Савельевым и А. С. Уваровым, ставились именно так, как предполагали вести свои исследования Ходаковский и Пассек. Район раскопок был выбран на собственно русской территории, при этом не случайно, а в связи с определенными историческими данными. Заранее было решено, что задача раскопок — выяснение исторических вопросов, всего быта древнего населения края, а не поиски отдельных эффектных вещей. В альбоме к работе Уварова изданы все находки, показывая внимание исследователей к самым рядовым предметам древнего быта[188]. С точки зрения методики раскопок работы Савельева и Уварова осуждаются современной наукой, но все же мы должны отдать им должное как ученым. Нередко и сейчас археологи отправляются в поле, не имея определенного плана исследований, не зная, какие проблемы предстоит им решать. Такие археологи просто описывают материал, который им дает земля. Несомненно, более правилен был путь Ходаковского, Пассека, а затем и Уварова, заранее планировавших свои работы, заранее знавших, на решение каких проблем надо направить все усилия экспедиции при раскопках. В ясном понимании исторических задач археологии и целенаправленности своей работы, как и в исследовании вопросов археологии Центральной России, Уваров был достойным продолжателем Ходаковского и Пассека.
182
В. Пассек. Курганы и городища Харьковского, Валковского и Полтавского уездов. РИС, т. III, кн. 2. М., 1839, стр. 202.
187
Н. И. Веселовский. Современное состояние вопроса о «каменных бабах» или «балбалах». ЗООИД, т. XXXII, 1915, стр. 439.