Здесь — новая трудность. Можно назвать многих археологов, которые внесли в науку большой вклад, но ограничились фактологическими работами, не излагая своих теоретических установок. Нас же, в связи со сформулированными выше задачами работы, интересуют как раз общие взгляды исследователей прошлого. Поэтому мы больше говорим о тех археологах, кто оставил определенное теоретическое наследие, кто четко выразил цель своих работ, кто не стоял в стороне от вопросов русской жизни своего времени, и меньше внимания уделяем узким специалистам.
Археологи представляются многим какими-то франсовскими чудаками, совершенно оторванными от реальной жизни и погруженными в исследование никому ненужных вопросов. Такое представление, конечно, неверно, хотя и в нашей науке, как и во всех других, было немало узких специалистов, интересовавшихся только своей специальностью, ученых, для которых исследование древностей было самоцелью. Но в области археологии работали и совсем другие люди. Напомним хотя бы о создателе науки о палеолите Габриэле Мортилье, участнике революции 1848 г., страстном борце с клерикализмом[14] .
Начало изучения древнейшего прошлого человечества вовсе не было делом, далеким от насущных задач XIX в. Это было боевое, революционное дело. Или обратный пример — археологи гитлеровской Германии, стремившиеся подкрепить археологическим материалом расовую теорию, претензии Гитлера на захват чужих земель, объявленных древнегерманскими. На страницах журналов «Mannus» и «Praehistorische Zeitschrift» 1939—1944 гг. мы видим фотографии археологов с перевязями со свастикой на рукавах. Это портреты убитых на фронте археологов-фашистов. Образ такого археолога рисует в своем романе «Пляска смерти» Бернгард Келлерман, рассказывая о лекции профессора Галля, сборы от которой идут на нужды нацистской партии. Тема лекции «Культура древних германцев и раскопки в Амзельвизе». «Таковы были праотцы могучего народа, народа-творца, которого бог избрал для господства над миром, — вдохновенно воскликнул... профессор Галль... Громкие аплодисменты послужили ему наградой»[15].
Так археология тесно связывается с политикой. В то же время, археология переплетается с искусством, с проблемами эстетики, и не только при своем зарождении или во времена Винкельмана, когда археологи вообще изучали лишь искусство античного мира. Нет, это характерно и для более близкого к нам времени.
Выдающийся русский художник Н. К. Рерих серьезно занимался археологией. Его статьи о памятниках неолита и славяно-русских древностях Новгородской земли[16] и сейчас нередко цитируются археологами. Раскопки не были случайным увлечением художника. Рерих обратился к археологии в поисках истоков искусства, «изначальной красоты» и «радости искусства». «Хочется заглянуть вглубь, туда, где сумрак прошлого озаряется сверканьем истинных украшений», — говорит он в статье «Радость искусству»[17].
Археологические раскопки вел и другой русский художник — А. М. Васнецов[18], так же, как и Рерих, работавший над историческими сюжетами. В исследование античных и русских древностей немалый вклад внес В. В. Стасов[19]. С другой стороны, такой известный археолог, как В. И. Сизов[20], исследовавший Дьяково городище, Гнездовские курганы и другие важные памятники, был связан не только с археологией, но и с искусством. В конце своей жизни он был художником-консультантом Большого театра и принимал деятельное участие в постановках «Ивана Сусанина», «Дон-Кихота» и т. д.[21] Археологией в России занимались такие разные люди, как создатель почвоведения В. В. Докучаев, герой кавказских войн генерал Н. Н. Муравьев-Карсский, писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк[22]. Все это противоречит обывательским представлениям о замкнутой касте археологов, оторванных от жизни.
Тесны и многообразны были связи нашей науки с русской культурой. В этой книге мы и попытаемся показать развитие русской археологии не замкнуто, не само в себе, а на широком фоне русской жизни, в связи с историей общества, историей культуры. При этом главным должен стать вопрос о задачах археологии, как они формулировались в разные эпохи представителями разных групп общества. Одни выдвигали на первый план исторические и политические задачи, другие подчеркивали связь археологии с проблемами культуры и искусства, третьи видели в археологии только одну из естествоведческих дисциплин. Вопрос о роли археологии в истории русского общества, о понимании ее задач, о спорах вокруг этого в период сложения археологической науки будет для нас центральным, но попутно мы будем касаться и других вопросов общего и методического порядка, важных и для развития современной русской археологии.
14
См. о нем прекрасную статью С. Н. Замятина и П. И. Борисковского «Габриэль де Мортилье». «Проблемы истории докапиталистических обществ», 1934, № 7—8, стр. 88—107.
16
Н. К. Рерих. Некоторые древности пятин Деревской и Бежецкой. ЗОРСА, т. V, вып. 1. СПб., 1903: его же. Каменный век на озере Пирос. ЗОРСА, т. VII, вып. 1. СПб., 1905.
18
А. М. Васнецов. Древнее симеизское кладбище. «Древности», т. XXIV. М., 1914, стр. 324—328.
19
В. В. Стасов. Владимирский клад. СПб., 1866; его же. Катакомба с фресками, найденная в 1872 г. близ Керчи. «Отчет Археологической комиссии за 1872 г.». СПб., 1875, стр. 235—328.
21
О театральной деятельности В. И. Сизова см. В.А. Теляковский. Воспоминания. Пг., 1924, стр. 267 и др.
22
Д. Н. Мамин. Археологическая поездка по Уралу. «Древности», т. XV, вып. I. М., 1894, стр. 95—103.