Теперь от царя и Думы посылают не только Бориса Годунова (то была интимная стадия), но и Андрея Щелкалова. Дело переходит в стадию исполнения уже предрешенного сговора, носит характер ультиматума, чтобы патриарх «благословил и поставил в патриархи из Российокого собору преосвященного митрополита Иова». Так сказано в греческом Статейном Списке (№ 3, с. 78—79). В Московском Синодальном Сборнике (№ 703, л. 83—84) говорится для приличия: «благословити и поставити в патриарха на Владимирское и Московское патриаршество из Российского собору кого Господь Бог и Пречистая Богородица, и великие чудотворцы московские изберут». Но первая формула правдивее, как нам подтверждает и Иерофей Монемвасийский. Так как в конце концов согласие на поставление русского патриарха Иеремия дал, то царь предлагает митрополиту и собору высказать их мнение, как теперь все дело довести до благополучного конца: «И ты бы отец наш и богомолец Иов митрополит всея Росии посоветовал о том со архиепископы и епископы и со архимандриты и игумены и со всем освященным собором, как бы дал Бог такое и великое и преславное дело в нашем государстве устроилося».
Характерно для московского теократического строя, что все дело о патриаршестве ведется целиком государственной властью в ее интересах и ее вдохновением. Иеремия призывается лишь для парада и формы. И быть может еще характернее, что иерархия не только считает это необидным для себя, но искренне отказывается от всякой активности и целиком доверяется царской воле: «И преоовященный Иев митрополит, гласит протокол, и архиепископы и епископы, архимандриты и игумены, и весь освященный собор, говоря и советовав меж себя о всем том,положили на волю благочестивого государя царя и великого князя, как о том благочестивый государь царь и великий князь Федор Иванович всея России, произволит». Тогда вместе с боярами собор постановил послать дьяка Андрея Щелкалова к патриарху Иеремии попросить у него письменно изложенный чин патриаршего поставления. Следовательно, собор заинтересовался только внешним оформлением. Само учреждение патриаршества решено было уже раньше, светской властью. И вообще было видно настроение «ковать железо, пока горячо». Патриарх Иеремия представил просимый чин. В нем не было той существенной подробности, какая вошла в практику русской церкви. Именно, греческие архиепископы, митрополиты и патриархи, раз получив рукоположение во епископа, во все следующие степени возводились без повторения хиротонии. А русские своего митрополита хиротонисали вновь, повторяли епископскую хиротонию, считая, что для высшей должности нужна и высшая благодать. Не найдя этого в чине Иеремии, решили его переработать. И царю чин показался очень прост и скромен. Царь приказал А. Щелкалову взять русский митрополичий чин и составить из двух новый, более торжественный церемониал.