Церковно-книжное дело при Филарете
Как ни ограничен был личный школьный горизонт патр. Филарета, недостаточный запас церковных книг на фоне быстро развивавшегося в Европе книгопечатания Филарета, как здравого политика, очень беспокоил. Он понимал книжную скудость русской Церкви и очень ревновал об ее восполнении. Время междупатриаршества было периодом увядания церковного книгопечатания. Филарет о нем возревновал. В одном предисловии к напечатанной при Филарете книге свидетельствуется о нем: «зельною ревностию одержим быв к божественным книгам, повелел печатанию строитися безпрестанно и предавать книги по всей русской земле святым Божиим церквам». В 1620 г., типография, временно после пожара работавшая в Кремле, перенесена на старое место на «Никольском Крестце», и в ней было уже 70 печатных станков. На этом же месте на Никольской ул. дом Синодальной типографии и библиотеки при ней сохранился и до наших дней. Но, увы, большевиками этот аппарат не возвращен патриархии, и ни одна еще церковно-славянская буква не допущена к напечатанию в якобы покровительствуемой Красным Кремлем патриаршей церкви. В качестве справщиков при типографии состояли по тогдашнему времени высоко грамотные люди. Трое из них знали греческий язык: старец Арсений Глухой, Богоявленский игумен Илия и мирянин Григорий Онисимов. С ними работали еще старец Антоний Кралев и известный протопоп Иван Наседка. Для них отведена была особая комната, «палата» так назыв. «Правильная». При справщиках состоял вспомогательный штат чтецов и писцов. Работали на совесть, по документам, не довольствуясь догадками от своего разума. Пособием служила богатая коллекция пергаменных и бумажных, по возможности самых древних рукописей. Собраны были они по особому указу царя и патриарха: «повелеста от градов книги харатейныя добрых переводов древних собрати и от тех древних божественных писаний стихословия исправляти, яже неисправлением от преписующих и многолетних обычаев погрешена быша». Так образовалось начало знаменитой в науке нашего времени так называемой «Типографской Библиотеки» рукописей в Москве. Благодаря особому вниманию к книжно-типографскому делу патр. Филарета, получился довольно показательный статистический итог. Оказалось, что из Московской типографии за время п. Филарета вышло печатных изданий книг больше, чем за все время русского книгопечатания от его начала при Грозном. Цикл богослужебных книг был напечатан полностью и некоторых даже по много изданий. Вся Минейная «Библиотека» в 12-ти томах была напечатана полностью, равно как Октоих и Каноник. В двух изданиях вышли: Триодь Цветная, Шестоднев, Учительное Евангелие. В трех изданиях явились: Евангелие, Псалтирь Следованная, Триодь Постная, Типикон. В 4-х изданиях: Апостол, Требник, Минея Общая. В 5-ти изданиях: Часослов. В 6-ти: Служебник. На титульных листах всех книг значится благословение патриарха, а у некоторых из них отмечено и личное его свидетельствование. В послесловиях не раз отмечено, что изданные книги исправлялись по древним харатейным славянским спискам, но нигде не сказано, чтобы они сличались с текстом греческим, будь то рукописным, или новопечатным. Детальной построчной проверки этого факта наша наука еще не проделала. И, вероятно, инструкция сверху, от патр. Филарета удерживала от последовательного греческого критерия. Справщики ей покорялись, но не могли, как знающие греческий, не пользоваться последним во всех случаях выбора наилучшего из тех или иных русско-славянских вариантов.
Не имея единого обязательного мерила правильного текста, справщики добросовестно сознавались в послесловиях, что наверно они допустили разные погрешности и потому просили у богослужебных исполнителей снисхождения и прощения. Как люди исследовательского опыта, они были чужды буквоедного понятия о непогрешимости текстов. Эта добросовестная скромность метода их работы не приводила к механическому единообразию текста. И в разных богослужебных книгах их изданий те же молитвословия напечатаны с разными вариантами.
Царь и патриарх, заботясь и о полноте богослужения и о приведении его к однообразию, щедро рассылали книги по церквам без коммерческой выгоды, по себестоимости, а в далекую Сибирь даже и совсем бесплатно. Инструкции п. Филарета, снисходя к общей скудости, не запрещали употребления всех прежних книг, подчеркивая, что они далеко несвободны от многих ошибок. Например, для патр. Филарета особенно было несносно то, что печаталось в Служебниках 1602 и 1616 гг. в чине крещения: «если младенец болен, то в купели должна быть вода теплой, и иерей погружает крещаемого в воду по выю и возливает ему на главу воду от купели десною рукою трижды, глаголя: «крещается раб Божий…». С такими недостатками текста Филарет не находил пока способов прямой борьбы, стремясь к замене их свежепечатными книгами. Но когда он убедился, что церковный Типикон издания 1610 г., употреблявшийся более 12 лет, и при самом патр. Филарете, страдает множеством ошибок и несуразностей, то он прибег к громкой показательной мере публичного его сожжения. В этом было бессознательное подражание фанатическим кострам Западной Европы. В 1633 г. патриаршим указом приказано отобрать экземпляры этого Типикона у всех церквей и монастырей и прислать в Москву для сожжения. Мотив этого ауто-да-фе формулирован не без демагогии и дипломатической неправды, чтобы выгородить авторитет высшей власти. Указ гласит: «те Уставы печатал вор, бражник, Троицкаго-Сергиевскаго монастыря крылошанин, чернец Логгин, без благословения святейшего Ермогена, патриарха Московского и всея Руси, и всего священного собора, и многие в тех Уставах статьи напечатаны не по апостольскому и не по отеческому преданию, своим самовольством». Устав был сожжен, но для науки все-таки сохранились некоторые экземпляры. И в предисловии Типикона говорится прямо о напечатании его «благословением и свидетельством п. Ермогена».