Эта мысль явилась у них еще в первых годах XVIII столетия. Поповщинские общины решили послать на восток, к грекам, хорошего человека, искусного в церковных уставах, чтоб он изведал, какова в самом деле у греков вера и можно ли от них принять епископа. Выбор пал на старца Леонтия. В конце 1701 года он поехал в Киев, а отсюда в феврале 1702 года пустился в заграничное странствие. Через польские владения и через Яссы Леонтий проехал в Галац и отсюда плыл водой до Константинополя. Пробыв здесь четыре месяца, отправился он в Египет и Иерусалим и в июне 1703 года воротился в Россию. Вести, привезенные Леонтием, были неутешительны для старообрядцев. Он не нашел нигде на востоке такого православия, о каком мечтали наши ревнители «древляго благочестия». В его сочинении: «Разгласие греков с древним святых отец преданием восточныя церкви» гораздо сильнее, чем в «Проскинитарии» Суханова, представлены мнимые отступления от православия восточных христиан. Так начинается это сочинение старообрядческого паломника: «Греки в крещении обливаются, а не погружают; крестов на себе не носят, крестятся в молении не истово, ни на чело ни на плечо не доносят рукою, махают семо и овамо, в церкви стоят в шапках, не скидают, как молятся; в церкви стоят в стойлах,[30] искривяся, гордо, а глядят на стену, а не ко образам святым, служат литургию на одной просфоре, и то на черствой; мирские у них, не говев, приобщаются, патриархи, митрополиты и прочий духовный чин табак пиют и в грех того не ставят, патриархи, митрополиты и попы усы себе подбривают, и гуменцов не подстригают, но некако странно — снизу голову кругом подголяют до полголовы, как обысы махаметанские подбривают, так бритися у них научилися; в пост великий всякия гадины и ползающия животные в море и в реках едят, и в прочие дни также те ползающия едят; мирские и женский пол сквозе царския двери в алтарь ходят, и затворяют двери жены, а кадят простолюдины по-поповски: когда поп с переносом идет, а мужик идет перед попом задом, кадилом машет на святыя; греки, когда за трапезу приидут, то сядут, «Отче наш» сидя говорят, также после трапезы за «Достойно» не встают, сидя говорят. Евангелие в церкви чтут, оборотя на запад. Патриарх греческий церкви на откуп погодно отдает по 100 рублев и по 200. А кто больше талярей даст в год, хощь таляр передаст, так тому и церковь отдаст. Свечи у них воск с салом да с смолою мешают, а воск белый, а когда в церкви свечи горят, свежему человеку зело тяжко, а когда светильня на свещи нагорит, и тогда, сняв свечу с подсвечника, наступя ногою, да и оторвет светильню — странно зело! Часов пред обеднею не поют, разве обедни не будет; греки на заутрене «Бог Господь» никогда не поют, а песни во псалтире пред каноном всегда говорят; а церкви у них, как простая хоромина: крестов на них нет, ни звону нет, против воскресения ходит пономарь по улицам, кричит, чтобы шли до церкви… а в домах их икон нет, с турками во всем смесилися. Греки непостоянны и обманчивы, точию христианами слывут, а и следу благочестия в них нет, да и неоткуду им благочестию и научиться, ибо книги им печатают латыни в Венеции; каковые пришлют латыни, по их и служат и поют. Греки нравы и поступки внешние и духовные держат все с турецкого переводу; духовный чин у греков хуже простого народа. Крестятся странно в церкви: рукою махнет, а сам то на ту сторону, то на другую озирается, что коза; а митрополиты и в церкви зело неискусны, во время пения со стороны на сторону с греками говорят криком и смеются, что и пения не слыхать от их неискусства… Грекам жену или сына поучить и побить нельзя, скажет: «я потурчуся». Греки московских людей зело не любят… Сами греки сказывали Леонтию москвитянину: ни близ-де христианства не хранят, в посты и в великий пост, такоже во весь году среду и пяток мясо едят; греческия власти (архиереи) у себя в келии красиков держат, а греки о семь их весьма злословят и поносят недобрым именем. Турки милостивее греков, и жиды нравами лучше грек» и т. д.[31]
Такого рода «разгласий» греческих обычаев с старорусским обрядом было больше чем достаточно для совершенного убеждения тогдашних наших раскольников, что ни в Царьграде, ни в Иерусалиме и нигде на Востоке нет истинного православия. Особенно смущало их то обстоятельство, что греки, по словам Леонтия, совершают обливательное крещение. Это всегда смущало русских старообрядцев и даже в настоящее время значительную часть поповщины отвращает от белокриницкой иерархии, главою и источником которой был грек (?) Амвросий, многими заподозренный в обливанстве.
30
[Это так называемые «формы», находящиеся в греческих церквах, особенно же монастырских.]
31
В рукописном «Цветнике» XVIII ст. в 8-ку (из подписи видно, что принадлежал добрянскому мещанину Петру Тихонову Головневу) помещена, вслед за сочинениями Аввакума-протопопа против греков, большая выписка из «Проскинитария» Арсения Суханова, раскольничьей редакции, потом «Тактион, еже есть чиновник, как греки церковный чин и пение содержат». За ним статья «Из похождения Леонтия старца в Иерусалиме. Лета 7211. Разногласие греков с древним святых отец преданием восточныя церкви». Начало этой статьи здесь напечатано. За нею следует: «Хождение было Леонтиево лета 7210», и затем нечто в роде поденной записки путешествия. Потом в «Цветнике», между прочим, находится: «Житие Марка фряческаго», «Сказание Мефодия Адександрийскаго об Александре Македонском и о последних днях», «Слово на Рождество Христово обличительною против святочных увеселений» и пр. В «Русском Архиве», издаваемом на 1863 год при Чертковской библиотеке П. И. Бартеневым, помещено: «Путешествие в Святую землю московскаго священника Ивана Лукьянова церкви Покрова пресвятыя Богородицы» и ему предпослана данная ему от имени Петра I проезжая грамота от 15 июня 1710 года. Оказывается, что «Разглсие» старца Леонтия и статья из «Путешествия Лукьянова», названная «О несогласии греческом с восточною церковью» («Русск. Арх.» II. 154–155) — одно и то же. Маршрут с означением чисел и месяцев хождения Леонтия и Лукьянова совершенно сходны. Кто же ходил в Палестину: старообрядческий старец Леонтий москвитянин или московский поп Лукьянов? Когда было похождение? В 1702 и 1703, как у Леонтия, или в 1711 и 1712 году, как у Лукьянова? Леонтий говорит, что он выехал из Киева 3-го февраля 7210, то есть 1702 года; Лукьянов — 3-го февраля 1711. В том же году, 22 марта (и тот и другой показывают) прибыли в Константинополь, — в четверток пятой недели поста, — прибавляет Лукьянов. Но в этом году четверток пятой недели был 29-го марта. Леонтий говорит, что из Иерусалима в Константинополь он приехал 1703 года, апреля 21-го в день Преполовения; в этом году действительно Преполовение приходилось в это число. Кто же у кого списал хождение? Поп ли Лукьянов, ездивший в 1711 и 1712 году, списал «хождение Леонтия», бывшее в 1702 и 1703 году, или старообрядцы впоследствии сделали выдержки из путешествия Лукьянова и, приписав его Леонтию, отнесли к 1702 и 1703 году? Заметим однако, что в проезжей грамоте, напечатанной в «Русском Архиве» № 1 и отнесенной к 1710 году, говорится, что Лукьянов едет в «государство великаго государя Мустафы», и о турецком султане говорится, как о союзнике. Но Мустафа низложен еще 23 августа 1703 года, а в 1710 году Россия была в разрыве с Ахмедом III, а в ноябре 1710 г., то есть еще до выезда Лукьянова, Турция объявила войну России. Еще: Лукьянов в 1711 г. говорит о Палии и Палиевщине, а Палий был убит в полтавском сражении 27-го июля 1709 года (Конисского «История Руссов», стр. 109).