Таким образом старообрядцы поповщинского согласия потеряли всякую надежду иметь когда-либо дозволенных, но независимых от православных архиереев священников. Ни восстановления указа 1803 г. о том, чтобы на беглых попов смотреть как бы сквозь пальцы, ни возобновления правил 26 марта 1822 года правительство не допускало и не могло допустить. Были толки о возвышении единоверия, о постановлении единоверческого обряда совершенно наравне с употребляемым ныне в русских православных церквах, что это возможно лишь при даровании единоверцам особых архиереев и при свободном переходе как от единоверия в православие, так и наоборот, но эти толки не имели никакого практического применения.
При этом нельзя пройти молчанием того, что с 1827 года раскол не только не ослабел, но значительно усилился, и число раскольников чрезвычайно умножилось. По официальным сведениям, в 1827 году их считалось 825.391, а в 1837 году 1.003.816.[276]
Правда, эта цифра к 1850 году казалась значительно уменьшившеюся (749.981);[277] но когда вслед за тем, для приведения в возможно точную известность статистических данных о расколе, произведены были (1852–1854) особые специальные исследования, то по семи губерниям[278] приведено в известность 1.059.742 раскольника. Во всей же России оказалось их приблизительно свыше 10 миллионов.[279]
Положение старообрядцев, делавшихся невольно беспоповцами, было весьма затруднительно, можно сказать, безвыходно. Затолковали прежде всего на Иргизе, в кельях Верхнепреображенского игумена Силуяна, о необходимости архиерейства. Этот Силуян с казначеем своим Афанасием, с симбирским купцом Платоном Васильевичем Вандышевым и горбатовским уроженцем Афанасием Кузьмичем Кочуевым,[280] первые придумали то, о чем уже давно перестали думать старообрядцы. Им принадлежит инициатива белокриницкой иерархии. На Рогожском, в Петербургской поповщинской общине, в Стародубье, в слободах Ветковских, в общинах и монастырях Юго-Западного края иргизская мысль принята была с полным сочувствием.
X. РОГОЖСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Учреждение заграничной старообрядческой иерархии было по преимуществу московским делом. Так называемое Рогожское старообрядческое общество, то есть московская поповщина, и начала и довершила это дело. Поэтому прежде рассказа о том, как зачиналась белокриницкая митрополия, необходимо представить краткий очерк этого общества и Рогожского кладбища, составляющего его средоточие.
278
[Ярославской 278.417, Московской 186.000, Нижегородской 172.000, Оренбургской 145.000, Саратовской 125.000, Самарской 85.194 и Новгородской 68.131. См. «Статистическия таблицы Российской империи, изданныя по распоряжению министра внутренних дел Центральным Статистическим Комитетом». Спб, 1863 года, стр. 235.]
279
[А. Б. фон-Бушен в «Статистических таблицах», о которых сейчас было говорено, полагает, что всех старообрядцев, раскольников и еретиков в России до 8 миллионов, а вернее, одна шестая всего православного населения, что составит 8.579.033. Он предполагает хлыстов и скопцов 110.000 (?), молокан и духоборцев 110.000 (?), поповщины 5.000.000, поморцев 2.000.000, федосеевцев, филипповцев, беглецов и т п. 1.000.000. Итого 8.220.000. Но в исчислении этом опущена целая отрасль сект, составляющих середину между поповщиной и беспоповщиной. Это — Спасово согласие, которое особенно распространено в Нижегородской, Тамбовской, Пензенской, Саратовской, Самарской, Оренбургской, Симбирской и Казанской губерниях. С поморцами они мало имеют общего, и потому, конечно, г. фон-Бушен не считал их во 2-м отделе раскола по его делению. Большая часть их в православных церквах крестят детей и венчают браки. Таких более двух миллионов, что вместе с цифрою г. фон-Бушена и составит слишком 10 миллионов.]
280
Силуян, Вандышев и кочуев умерли, первые двое на свободе, последний в Суздальском монастыре. Афанасий — теперь (1867) старообрядческий епископ саратовский.