Сын
Играет Джордж с товарищами в свободное время и все разные машины выдумывает. Вот чтоб как в шахтах — чтоб подымала и опускала. Не нравилась Джорджу работа на ферме, и все тянуло на копи, где машины, вагонетки, насосы. Наконец удалось: стало ему четырнадцать лет, отец взял его себе помощником.
Через два года Джордж и сам стал кочегаром, добрался наконец до машины. Эх, поучиться б только где-нибудь, хоть грамоте бы немного. А тут как раз какой-то грамотей открыл школу поблизости. Джордж Стефенсон к нему. Вот здорово! К восемнадцати годам выучился немного грамоте и даже арифметике. Отец уж к этому времени дряхлеть стал, и Джордж старался подработать чем мог; и оказался на все руки.
Взялся портняжить в свободное время. И пошло дело: стали товарищи-шахтеры носить ему работу, куртки шить.
Взялся сапожничать — и тут дело пошло не хуже. Так навострился, что стал делать дамскую обувь на заказ, — ну как форменный сапожник.
Попробовал часы чинить — и тут пошло дело: помаленьку и настоящим часовщиком стал. И со всей округи к нему стали носить часы чинить. А тут у него сын родился, Роберт, и эти заработки пришлись очень кстати.
Стефенсон все поспевал: и учиться не бросал, и на копях при машине работал, и дома с часами возился.
Раз поставили на копях новую машину для откачки. Плохо работает машина, а копи все заливает и заливает водой. Инженеры мудрили, мудрили — ничего не помогает.
Стефенсон говорит: «Я берусь: и машину исправлю, и через неделю воды в копях не будет». Думать хозяевам было некогда: вода все прибывает да прибывает. Дали Стефенсону. Взялся, поправил машину, поставил на место, и через два дня воды как не бывало. Тут и пошла слава о механике-самоучке.
Лампа
Как раз тут случилось несчастье на копях: взрыв газа. Через год снова. Стефенсон был около машины наверху, когда узнал, что внизу газ горит и народ мечется, не знает, что делать. Стефенсон спустился вниз, пошел к тому коридору, где горело, и сразу сказал, что надо замуровать ход туда. Взялся сейчас же за дело, рабочие бросились ему помогать, быстро замуровали ход наглухо, и огонь погас. Стефенсон знал, что надо не дать туда ходу воздуху, а без воздуха газ гореть не будет.
Стефенсон стал думать: как устроить так, чтобы огонь от лампы не зажигал этого газа в шахте? И выдумал лампу с сеткой вокруг. Спустился в шахту и пошел туда, где было как раз много газу. Рабочие ему говорят:
— Что ты, с ума сошел? Пропадешь!
И все ждали: сейчас грянет взрыв. Но оказалось, что Стефенсон спокойно вернулся назад с горящей лампой и никакого взрыва не было. Тут все его обступили и стали рассматривать волшебную лампу. А Стефенсон объяснял товарищам-шахтерам, что через сетку огонь не может проскочить, она у него жар отнимает.
Стефенсону давно хотелось заставить пар возить эти вагонетки с углем, что целый день таскались взад и вперед по рельсам у него перед глазами. Он слышал, что уж пробовали паром возить во Франции, да и в Англии кое-кто занимался этим делом. Стефенсон стал делать модели и больше прежнего налег на учение.
Ричард Тревитик
А на других копях в Корнвалисе рос другой мальчик, Ричард Тревитик. Он на десять лет был старше Джорджа Стефенсона. Отец его тоже служил на копях, но только занимал большую должность, жили они богато, и Ричард не работал, а только из любопытства лазил по копям, смотрел, как работает водокачка, как возят по рельсам уголь, как подымают и опускают рабочих в колодец шахты. Учиться ему было лень.
Отец совсем было махнул рукой на мальчишку, но Ричард так увлекался машинами, которые были вокруг него на копях, что отец вдруг сообразил:
— Да не заняться ли ему механикой? Тут он, пожалуй, лениться не станет.
И отдал в учение к Вильяму Мэрдоку.
А Вильям Мэрдок был в то время знаменитый механик, он был ученик и друг того самого Джеймса Уатта, который изобрел паровую машину. Мэрдока всюду приглашали наперебой ставить в копях паровые водокачки.
Тут вся лень вдруг спала с Ричарда, и он так взялся за дело, что скоро сам стал механиком почище Мэрдока.
Ему уж не хотелось работать по указке старика, у него самого в голове рождались свои планы, он сам хотел строить машины своего изобретения.
У отца были средства, двоюродный брат Андрей Вивьен сам просился в компанию и предлагал свои капиталы.