Но такова уже общая участь чистых людей! Их осуждают, не стараясь рассмотреть, осуждают не потому, что они плохи, а потому, что, будучи хорошими, они могли бы быть еще лучше, и осуждают неизмеримо строже тех, кто ничего не делает и не собирается делать.
Дело Неплюева было делом, завещанным каждому из нас Христом Спасителем – созидать Царство Божие на земле. В другое время и при других условиях ни дело, ни делатель не останавливали бы на себе ничьего внимания, ибо ни в ком не могло вызвать удивления то, что человек делает свое непосредственное дело, Самим Богом ему заповеданное.
Но Николай Николаевич жил в наше время, когда этого дела никто не делает, а значительное большинство даже не предполагает, что его нужно делать, и не подозревает, что это дело есть единственное, дающее живое содержание жизни, и что без него она мертва.
Вот почему имя Николая Николаевича было всегда окружено ореолом таинственности и пугало весьма многих, склонных видеть в его лице опасного новатора и реформатора, а в созданном им Крестовоздвиженском Трудовом Братстве – выражение чуждых русскому самосознанию и нежелательных идей. Я не буду, впрочем, останавливаться на внешней стороне деятельности Н. Н. Неплюева.
Верно ли понимал он свою задачу, отразило ли Крестовоздвиженское Братство величие идеи учредителя – всё это вопросы, требующие самостоятельного изучения, и для ответа на них еще не пришло время. Ответить на эти вопросы может только последующая жизнь Братства. Но, если, в худшем случае, исполнятся предсказания недоброжелателей покойного, и члены трудового Братства, после смерти учредителя, поделят между собою завещанное Братству имущество, то такой факт, если бы случился, обнаружил бы только отталкивающую низость братчиков, но, конечно, не омрачил бы величия идеи учредителя. Он подчеркнул бы только лишний раз трагизм одиночества в борьбе со злом, нашедшим в нашем русском невежестве исключительно благодарную почву и выросшем уже до неслыханных размеров, и в то же время доказывал бы всю силу веры и любви Николая Николаевича к тем, кто, быть может, не стоил и его внимания. Наверное, не одна идея, признанная мертвой, вернулась бы к жизни дружным содействием тех, кто вовремя не подал помощи. Но, если нельзя судить о жизненности идеи по характеру ее выражения, то тем меньше нельзя по внешнему облику идеи судить о мотивах, вызвавших ее к жизни. Однако не только эти соображения удерживают меня. Я не касаюсь внешней стороны деятельности Н. Неплюева еще и потому, что не связываю с нею значения и величия нравственной личности Николая Николаевича.
Никакие учреждения, как бы величественны и грандиозны ни были, не могут ни прославить, ни оправдать человека пред Богом, и это нужно помнить особенно в наше время, оценивающее общественную деятельность с точки зрения громких заглавий и вывесок, благодаря чему погоня за внешностью стала преобладающим фактором деятельности обидного большинства. Важна не количественная сторона деятельности, а качественная, не заранее намеченные грандиозные цели, а чистота побуждения, не предуказывающая никаких целей. Важно, другими словами, что ответил Неплюев на вопрос, который неизбежно будет предложен каждому из нас пред смертью, но теперь занимает лишь весьма немногих – остались ли мы верными Христу, или покинули мир изменниками Богу? Только с этой стороны возможна оценка нравственного содержания личности и ее значения, а не со стороны внешнего выражения этого содержания, часто не отражающего его, или отражающего неверно, ибо важно не то, что человек сделал, а то, какое место он занимал в общей цепи людей, идущих к Богу, как отнесся к голосу Христа, призывающего его к жизни.
Если бы в поисках Христа мы были предоставлены самим себе и для того, чтобы отыскать истину, или хотя приблизиться к ней, были вынуждены бросаться из одного места в другое, если бы мы были лишены ощущения истины, с коим родились, или не знали бы, где она находится или в чем состоит, что указано Христом; а вместо этого были вынуждены собственными усилиями доходить до познания истины и собственными усилиями приближаться к ней, тогда мы не имели бы греха, ибо не знали бы, что значит компромисс. «Если бы Я не пришел и не говорил, то не имели бы греха: а теперь не имеете извинения в грехе своем» (Иоан. гл. 15, ст. 22).