Желание княжны было исполнено. После причастия Св. Тайн, княжна поднялась с постели, подошла к столу, где стоял образ Божией Матери и, став на колени, усердно молилась. Исцеление было так внезапно, что окружающие даже не заметили, как разбитая параличом княжна встала с постели и подошла к образу Царицы Небесной. Но то, что не заметили окружающие, то оставило глубокий след у больной. С этого дня княжна решила отдать себя всецело на служение ближнему, а вера, закрепленная чудом исцеления от неизлечимой болезни, еще более поддерживала ее решение. Оставалось лишь решить вопрос о том, в какой форме осуществить идею служения ближнему. Дальнейшее, впрочем, показало, что княжна имела уже почти законченную программу такого служения. Это исцеление было для княжны весьма многознаменательным. В ее глазах это было не только исцеление от болезни, но и, что главное, молчаливый ответ на вопрос – что делать, молчаливое признание того, что она права.
В чем? В том, что заставляло ее плакать, когда другие смеялись, тосковать, когда другие веселились, чувствовать себя одинокою среди шумного света, с его радостями и заботами.
Когда мы встречаемся в жизни с такими «аномалиями», мы стараемся доискиваться существования каких-то неведомых нам скрытых причин, нам часто кажется, что эти причины внешнего происхождения, и мы стараемся всеми возможными способами устранять их. Так было и в данном случае. Встревоженные настроением любимой дочери, столь не соответствующим окружавшей ее обстановке, родители княжны старались развлекать ее выездами в свет, поездками заграницу, старались окружать ее еще большею роскошью и довольством, чтобы отвлечь ее от «мрачных» мыслей и воскресить в ней жизнерадостность ребенка.
Увы, они не догадывались о том, что именно эта роскошь и это довольство впервые заронили в чуткую душу княжны зерно сомнения, впервые подняли вопрос о том, насколько всё это нужно для блага души, нужно для истинной, а не ложной жизни.
Самая ужасная потеря – потерять себя. И чистая душа княжны Марии Михайловны боялась потерять себя в этой обстановке и силилась вырваться наружу… Быть может, эти опасения были основательны, быть может, княжна уже начинала чувствовать, как окружающая ее обстановка мертвит ее дух, но так или иначе, почувствовав такое раздвоение, княжна уже не могла жить прежней жизнью и должна была подчиниться общим законам духовной жизни, потребовавшим от нее личной жертвы.
Когда человек чувствует, что потерял себя, когда ищет и не находит себя и не может разобраться в своих противоречиях, падает и изнемогает, то часто ищет единения с другими людьми в надежде, что они помогут ему разобраться в себе и дадут ему то, чего он сам не сумел себе дать.
Ему дороги те люди, которые сохранили чистоту своей души и донесли ее непорочною к Тому, от Кого получили ее… Он ищет этих людей не без тайной надежды, что они скажут ему, каким образом они сохранили свою чистоту, и научат его… Ему дороги и те люди, которые умеют говорить ангельским языком, помогают ему найти себя, умеют показать ему его душу без греховных наслоений, без того, что сделало ее чужою для других…
И он ищет этих людей постоянно и к ним бежит навстречу и разыскивает их и слушает, что они говорят ему… И опять возвращается к себе домой утомленный поисками этих людей, а между тем ищет всё новых и новых и бросается из одного места в другое в надежде отыскать нового человека и услышать новое слово, в сущности же ответ на всё тот же старый вопрос: «Что же делать?».
Если в зрелые годы такое душевное состояние характеризует тех, кто слывет под именем «неуравновешенных» натур, то для юности, с ее безоблачными мечтами и высокими порывами, жаждою подвига и желанием жертвы – такое состояние душевной тревоги и беспокойства является общим. Кто не переживал его? Кто не знает этих мучений непередаваемых и ужасных, этой страшной борьбы с неумолимостью рока, с беспощадной жестокостью сокрушающей молодые жизни, выбрасывающей лучших людей, с наиболее чуткою душою, из общей колеи жизни только потому, что они не желают входить в компромиссы с неправдою! Кто не знает, как часто душа, сталкиваясь с мучительными противоречиями между требованиями плоти и духа, раздираемая ужасным дуализмом, не знает, куда идти и что делать с собою!