Кроме того, вновь начали внедряться, быстро расти и профессионализироваться такие формы аграрного производства, как подсобные хозяйства крупных промышленных предприятий (о чем речь шла выше, во второй части).
С 1973 года в связи с растущей зависимостью от снотворных и болезнями Брежнев в значительной мере отстранился от многих дел, включая вопросы сельского хозяйства. Основной объем полномочий в этой сфере он передал своему выдвиженцу, члену Политбюро и секретарю ЦК КПСС по сельскому хозяйству Федору Кулакову, который был большим энтузиастом развития крупных комплексов[152].
Однако, как мы увидим дальше, интерес генсека к данной теме периодически возвращался, что было связано и с улучшением его состояния, и с ухудшением дел в сельском хозяйстве. А потому не было недостатка в идущих лично от Брежнева (или от имени Брежнева) распоряжениях о мерах по повышению эффективности капитальных вложений в сельское хозяйство и проводившихся по этому поводу (без особого толку) многочисленных совещаниях[153].
Так, 24 декабря 1974 года в Министерстве сельского хозяйства СССР состоялось довольно откровенное совещание под руководством министра, посвященное осмыслению ситуации, в которой находилась отрасль[154]. Производительность росла медленно, а вот себестоимость произведенной продукции за счет использования подорожавшей (но по-прежнему плохо работающей[155]) техники росла быстро и ставила даже успешные ранее сельхозпредприятия на грань рентабельности. В частности, навесного оборудования к мощным тракторам производилось в два раза меньше, чем было надо для их 100 %-ной эффективности[156].
Такая ситуация с оборудованием сохранялась и впоследствии. Например, по состоянию на 1977 год не было «нормальных силосоуборочных комбайнов, и до трети кормов по той причине уничтожалось в поле»[157].
Попытки исправить ситуацию за счет еще более масштабных инвестиций (по мемуарам замминистра сельского хозяйства СССР Бориса Рунова, они составляли 25 % бюджетных расходов[158]), в том числе за счет инвестиций, предназначавшихся для тяжелой промышленности (с 1975 года), приводили к эффекту, обратному ожидаемому[159]. Например, расширение площадей мелиорации вело к масштабным тратам и серьезным экологическим проблемам, притом что производство зерновых на них было, по мнению Федора Кулакова, «очень низким»[160]. Ежегодно в июле «стране не хватало до 7 млн тонн хлеба», как заявил Кулаков в 1976-м[161].
Последний министр сельского хозяйства СССР Федор Сенько, говоря о периоде 1965–1975 годов, приводил цифры, свидетельствующие о том, что при дву-трехкратном увеличении производственных и технических мощностей в сельском хозяйстве физические объемы производства росли в лучшем случае в два раза (по производству яиц), а по зерну — на треть.
За 10 лет, прошедших после мартовского Пленума [1965 года], практически обновился и существенно пополнился машинно-тракторный парк колхозов и совхозов. Энергетические мощности сельских хозяйств возросли в 2 раза, потребление электроэнергии — в 3,5 раза, применение минеральных удобрений увеличилось почти в 3,5 раза. Было введено в эксплуатацию… вдвое больше орошаемых и осушенных земель, чем за предыдущее десятилетие. <…> Среднегодовое производство зерна за 1971–1974 годы по СССР достигло 192 млн тонн, на 62 млн тонн больше, чем в седьмой пятилетке (то есть на 33 %. — Н. М.). В 1974 году в стране было произведено 14,5 млн тонн мяса (в убойном весе), на 6,2 млн тонн больше (то есть на 43 %. — Н. М.), чем десять лет назад. …Яиц получено вдвое больше[162].
По словам замзава и парторга Отдела сельского хозяйства Госплана СССР Алексея Краснопивцева, «большинство введенных комплексов не выходили на проектную мощность по производству мяса и молока» из-за нехватки кормов, за которые отвечали республиканские власти[163].
Это приводило к тому, что, например, в крупном и «оборонном» городе Пермь на 1974 год мясо отсутствовало в открытой продаже и продавалось только раз в неделю, по пятницам, на предприятиях[164].
За 1967–1975 годы основные фонды в животноводстве выросли в 2,7 раза, а численность занятых не сократилась, а увеличилась на 10 %. В молочном животноводстве на одного работника приходилось в совхозах в 1966 г. 8,6 коровы, в 1975-м — 9,2, в колхозах 5,6 и 5,8 коровы. Повысилась себестоимость молока[165].
152
Хотя региональные чиновники считали, что они не везде (в том числе в Центральной России) рентабельны:
156
Данные рабочей группы по подготовке доклада Брежнева: Дневники А. С. Черняева… Запись от 25.11.1975.
159
В апреле 1975 г. после заседания Политбюро и под давлением его членов Госплан принял решение о переводе дополнительных 7–9 млрд рублей из бюджета тяжелой промышленности на нужды сельского хозяйства: