Университетский городок. Слышна испанская команда:
— Два метра вправо… огонь!
Тем временем президент республики произносит речь в парламенте.
Президент Мануэль Асанья[48] говорит:
— На нас напали, не считаясь с волей народа. Враг забыл, что испанские народные массы веками боролись против тирании. Он поражен их сопротивлением фашизму, их помощью нашей столице — Мадриду, даже в самых глухих деревушках.
Мэр Фуэнтедуэньи говорит:
— Надо кончить эту работу вовремя, чтобы поскорей помочь обороне Мадрида. У нас уже есть машины: мы купили их на деньги, оставшиеся с прошлого года, и мы воодушевлены желанием работать. Сейчас нам нужен только цемент, — скоро мы его получим.
Дворец герцога Альба разрушен бомбардировкой мятежников. Сокровища испанского искусства тщательно охраняются республиканскими войсками.
Этот батальон идет на отдых, и Хулиан, тоже получивший трехдневный отпуск, уезжает в деревню.
ПИСЬМО ХУЛИАНА ОТЦУ
«Дорогой отец!
Долго не получал я ни от кого из вас ответа и теперь берусь за перо, чтобы черкнуть вам несколько слов. Мы хотим воспользоваться передышкой и провести несколько дней в деревне. Я приеду десятого. Скажи матери. Надеюсь найти вас всех в добром здоровье.
Обнимаю тебя, твой любящий сын».
Хулиан идет в поле, и слышно, как он кричит: «Папа!»
Мадрид по своему географическому положению является естественной крепостью, а народ, обороняя его, изо дня в день делает его все более неприступным.
Весь день приходится стоять в очереди за продуктами к обеду. Иногда продукты кончаются, прежде чем дойдешь до дверей магазина. Иногда снаряд падает близ очереди, дома ждут и ждут, но никто не возвращается и не приносит еду к обеду.
Враг не может войти в город и пытается разрушить его.
Этот человек не имеет никакого отношения к войне. Он бухгалтер, и в восемь часов утра он идет в свою контору. Но теперь бухгалтеру приходится ехать не в контору и не домой.
Правительство призывает гражданское население эвакуировать Мадрид.
— А куда мы поедем? Где же нам жить? Как заработать на жизнь? Я не поеду. Я слишком стар. Но мы должны беречь ребят, не пускать их на улицу — разве только если им нужно стоять в очереди.
Приток в армию растет после каждой бомбардировки. Бессмысленные убийства возмущают народ. Люди всех профессий, всех специальностей записываются в республиканскую армию.
Тем временем президент республики выступает в Валенсии…
Хулиан пристраивается на пустой грузовик и приезжает домой раньше, чем думал.
Хулиан обучает военному делу деревенских парней по вечерам, когда они возвращаются с поля.
В Мадриде проходит военное обучение будущий ударный батальон матадоров, футболистов и гимнастов.
Они прощаются, — на всех языках мира слова прощания звучат одинаково. Она говорит, что будет ждать. Он говорит, что вернется. Он знает: она будет ждать. Ждать, неизвестно чего, под таким обстрелом! Кто знает, вернется ли он. «Береги малыша», — говорит он. «Ладно…» — говорит она и знает, что это невозможно. И оба знают: на этих вот грузовиках люди отправляются в бой.
Смерть каждое утро приходит к этим людям, — ее шлют мятежники вон с тех холмов, в двух милях отсюда.
Запах смерти — едкий дым взрывов и пыль развороченных камней.
Почему же они остаются? Они остаются потому, что это их город, тут их дома, их работа, тут идет их борьба, борьба за право жить по-человечески.
Ребятишки подбирают осколки снарядов, как раньше подбирали градины. И следующий снаряд попадает в них. Сегодня германская артиллерия увеличила порцию снарядов на каждую батарею.
Раньше смерть приходила только к старым и больным, а теперь она пришла ко всей деревне. Высоко в небе, отливая серебром, она идет к тем, кому некуда бежать, некуда прятаться.
Вот что сделали три «юнкерса».
Республиканские истребители сбили один из этих «юнкерсов».
Я тоже не умею читать по-немецки.
Эти мертвецы уже из другой страны.
48