Так, В.Г.Ардзинба, анализировавший мифы Древней Анатолии, пишет, что в хеттской традиции человеческий волос считался ритуально важным и одновременно опасным элементом, о чем можно судить из рассказа о предании смертной казни водоноса: по его вине в питьевой сосуд царя попал срезанный волос. Строгость наказания водоноса объясняется, по-видимому, существованием у хеттов представления о волосах, близкого к древнеиндийским, согласно которым рост и удаление (брадобреем) волос отождествлялись с периодическим процессом роста и увядания растительности земли и в целом связывались с идеей плодородия. Царь, подвергшийся бритью и стрижке, олицетворял собой землю, утратившую старую растительность, чтобы дать новый урожай[98]. В.Н.Топоров полагает, что соответствие волос и кожи человека растениям является одним из клише в системе отождествлений микрокосма и макрокосма, отражающей древнейшую мифопоэтическую концепцию тождества человека и вселенной (универсальная знаковая система)[99].
Чудесные предметы, которые должен был добыть герой сказки, также связаны с растительным миром, с идеей плодородия и изобилия. Ковер, покрывающий землю насколько видно глазу, подразумевает траву, растительность земли; корзина фруктов, которые не кончались, сколько бы их ни ели, символизирует богатство, изобилие, благополучие; чудесный новорожденный ребенок также символизирует силы обновления, плодородие. В финале сказки появляется завершающее этот семантический ряд понятий противопоставление растения-камни. Чудесный новорожденный ребенок, разгневавшись на падишаха, говорит ему: «Обратись в камень!» — и падишах, олицетворявший в сказке злое начало, становится камнем. Все, что связано с живым растительным миром, изобилием обновленной природы и добром, побеждает падишаха-камня[100].
Связь волос с растительным миром подтверждается в турецких волшебных сказках эпизодами использования гребня для волос в качестве защиты от злых сил. Так, в одной из сказок герой и героиня, спасающиеся от преследования дэвов, видя, что они их нагоняют, бросают гребень. В аналогичном мотиве русских сказок на месте гребня вырастает густой лес, мешающий преследователям. В турецкой сказке на месте гребня появились шипы, которые помогли героям спастись («Чембер-Тияр»). В другой турецкой сказке на месте брошенного гребня выросли густые заросли терновника («Сестрица, сестрица, милая сестрица…»).
Кроме женских персонажей — девушек с длинными волосами манифестацией связи с растительным миром в турецкой сказке выступает персонаж мужского пола, само имя которого содержит указание на его связь с растительностью. Вместе с тем идентификация этого персонажа, так же как и указанной выше длинноволосой девушки, вызывает затруднение.
В одной из турецких сказок, основной регион бытования которой Центральная и Восточная Анатолия, откуда она была, по-видимому, занесена в Стамбул, фигурирует мифологический персонаж, чьим именем названа данная сказка, — это Дед-Садовник («Бостанджи-деде»)[101]. Слово bostan в современном турецком языке означает только «огород, бахча», но в персидском языке, откуда это слово попало в турецкий, оно значит «сад» и «огород», а в тексте самой сказки говорится, что Бостанджи-деде работает у себя в саду. Поэтому предпочтительней назвать этот персонаж «Дед-Садовник».
Сказка является контаминацией двух сюжетов, из них нас интересует первый, который заключается в следующем: умирающий падишах поручает трем своим сыновьям стеречь свою могилу от дэвов. Старшие братья, испугавшись, не справились с заданием, а младший сын падишаха перехитрил дэвов и убил их, освободив тем самым другого падишаха — отца трех дочерей. Этот падишах в награду за спасение отдал свою младшую дочь замуж за младшего шахзаде, а ее старших сестер шахзаде попросил в жены своим братьям.
Когда три брата с девушками направились на конях в свою страну, им по пути встретился старик. У него, как говорится в сказке, «борода перепуталась с усами», и «он сидел верхом на шелудивом коне». Старик спросил поочередно у старшего и среднего брата, куда они едут. Те отвечали неприветливо, сказав, что это не его дело. Тогда старик спросил у младшего брата, и тот подробно рассказал о своих приключениях. Наступило время расстаться со стариком, и тут младший шахзаде увидел, что шелудивый конь под стариком превратился в чистокровного арабского гнедого коня с крыльями. Старик мгновенно схватил девушку, сидевшую позади шахзаде, и взлетел с нею на крылатом коне в воздух.
100
О символике камня и дерева в мифопоэтических представлениях славянских народов с параллелями античных и ближневосточных версий см.:
101
Сведения о записи, вариантах сюжета и конкретных местах распространения сказки см.: Турецкие сказки, с. 380 (№ 26).