А. Альтман: "Граждане судьи, я обращаюсь к вам с просьбой сохранить жизнь Кузнецову и Дымшицу и назначить минимальное наказание единственной среди нас женщине – Сильве Залмансон… Сегодня, когда решается моя судьба, мне и прекрасно и тяжело: я выражаю надежду, что Израиль посетит мир. Я шлю тебе сегодня свои поздравления, моя земля! Шалом алейхем! Мир тебе, земля Израиля!.."
С. Залмансон:
"Я не могу прийти в себя… Прокурор предложил снять головы за несодеянное. И если суд согласится, то погибнут такие замечательные люди, как Дымшиц и Кузнецов. Я считаю, что советский закон не может рассматривать как измену чье-либо намерение жить в другой стране. Я убеждена, что по закону нужно привлечь к суду тех, кто незаконно попирает наше право жить там, где нам хочется…
Я и сейчас ни минуты не сомневаюсь, что когда-нибудь уеду и буду жить в Израиле… Это мечта, освященная двумя тысячелетиями надежды, никогда меня не покинет. В будущем году в Иерусалиме! И сейчас я повторяю: "Если забуду тебя, Иерусалим, пусть отсохнет правая рука моя"…" (Повторяет эти слова на иврите.)
5
Приговор объявили 24 декабря 1970 года, во второй день праздника Ханука: "Именем Российской Советской Федеративной Социалистической республики. Судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского городского суда… установила вину подсудимых… (перечислены фамилии) в том, что они в силу своих антисоветских убеждений, действуя умышленно в ущерб государственной независимости Союза ССР, в 1969–1970 годах вошли в преступный сговор и приняли решение изменить родине путем бегства за границу…"
Марка Дымшица и Эдуарда Кузнецова приговорили к "исключительной мере наказания" – смертной казни. Иосиф Менделевич и Юрий Федоров – 15 лет заключения, Алексей Мурженко – 14 лет, Арье Хнох – 13, Анатолий Альтман – 12, Сильва Залмансон и Борис Пенсон – 10, Израиль Залмансон – 8, Мендель Бодня – 4 года лагерей.
Суд определил для Федорова и Мурженко пребывание "в исправительно-трудовой колонии с особым режимом", Менделевичу, С. Залмансон, И. Залмансону, Альтману, Хноху и Пенсону – "в колонии строгого режима", Бодне – "в колонии усиленного режима". Почти у всех в приговоре было указано: "без конфискации имущества за отсутствием такового".
И. Менделевич: "На лице Марка не дрогнул ни один мускул. Сильва закричала, заплакала. Эдуард выдавил: "Никак большевики не напьются кровью. Ну ничего, когда-нибудь они в ней захлебнутся"…"
Когда огласили приговор, группа зрителей в правой части зала организованно зааплодировала. Мать Пенсона закричала: "Дети, мы будем вас ждать! Мы все будем в Израиле…" Отец Менделевича: "Израиль с вами! Наш народ с вами…" Жена Федорова: "Всё будет хорошо! Всё будет хорошо…" А в зале продолжались аплодисменты, пока кто-то, наконец, сообразил, что аплодирующие как бы невольно подбадривают родственников осужденных. И раздалась команда: "Кончай аплодисменты!"
В. Буковский:
"В тот сумасшедший, лютый декабрь 70-го, когда власти полностью перекрыли все контакты с Ленинградом, отключили телефоны, снимали с поездов, только одному Вовке Тельникову удалось прорваться в Москву с текстом приговора и стенограммой суда. Потом – безумная гонка по Москве: проходные дворы, подъезды, метро, машины…
Нам всё-таки удалось тогда уйти от чекистов, и где-то у Пушкинской площади, в квартире моего приятеля, мы лихорадочно перепечатывали текст. Ночью мне еще предстояло прорваться к корреспондентам…"
Военный трибунал приговорил Вульфа Залмансона к 10 годам заключения в исправительно-трудовой колонии строгого режима.
6
Органы КГБ знали о подготовке к захвату самолета задолго до ареста обвиняемых, однако позволили им довести операцию "Свадьба" до последней стадии. Цель, повидимому, была одна: арестовать злоумышленников на месте преступления, провести показательный процесс, сурово наказать "изменников родины" и тем самым запугать евреев, желавших уехать в Израиль. Незадолго до этого Организация Объединенных наций приняла резолюцию, осуждающую угон пассажирских самолетов; в Кремле рассчитывали, что Запад одобрит суровые меры за попытку захвата самолета, однако реальность оказалась иной.
Через день после приговора – всего через один день – мир взорвался демонстрациями, митингами протеста, требованием отменить смертный приговор. Главы государств. Английская, итальянская, французская компартии. Писатели, ученые, артисты, священники. Лауреаты Нобелевских премий. Римский папа. Академик А. Сахаров. Телекомпании и радиостанции мира. Первые страницы крупнейших газет. Впервые на Западе основной темой дня стала тема – положение евреев в Советском Союзе.
Но самое, быть может, поразительное – это письма и телеграммы евреев СССР, тех самых, которых еще недавно называли "евреями молчания":
"Бывшим узникам концлагерей. Друзья!.. Если вам по ночам еще снятся тюрьмы и этапы, карцеры и лагеря, пусть ваш голос во всем мире прозвучит в защиту одиннадцати. Я обращаюсь к тем, кто выжил на Воркуте и на Колыме, в Освенциме и Треблинке... Мы прошли дорогой страданий и смерти, и наш долг сейчас – спасти тех, кого ведут по этой дороге. Спасти! Иначе жизнь теряет всякий смысл. Меир Гельфонд, врач, 40 лет. Бывший заключенный N 1Р 515 "Речлага", срок – 10 лет".
"Кровожадность судей вызывает омерзение… Смерть нависла над людьми, права которых были попраны, национальное достоинство растоптано..." Москва, 59 подписей.
"Неужели не достаточно жертв инквизиции, шести миллионов загубленных жизней, позорных процессов далекого и недалекого прошлого, неужели чаша пролитой еврейской крови еще не полна?.." Рига, 37 подписей.
"Этот приговор заставляет… вспомнить черные дни периода культа личности, принесшего многим тысячам семей неизлечимые страдания и душевные раны…" Свердловск, 10 подписей.
"Не допустите убийства под маской правосудия, произвола – под маской закона!.." Минск, 10 подписей.
"Никакие репрессии не заставят нас отречься от стремления на Родину…" Киев, 12 подписей.
"Не допустите убийства Кузнецова и Дымшица... Отпустите всех, кто хочет уехать! Признайте право евреев на репатриацию! Казни и запугивания не свидетельствуют о силе государства. В. Чалидзе, А. Вольпин, А. Твердохлебов, Б. Цукерман, Л. Ригерман".
В Москве не ожидали такой реакции, особенно среди коммунистов и либералов на Западе, которые традиционно поддерживали Советский Союз. В те дни испанский диктатор Франко пообещал отменить смертный приговор трем бакским террористам, и в Кремле поняли, что придется пойти на попятный. 29 декабря Верховный суд РСФСР рассмотрел кассационные жалобы подсудимых. Власти ясно торопились: со дня объявления приговора прошло пять дней, и столь малый промежуток времени явился беспримерным в советской юридической практике.
Судебная коллегия отменила высшие меры наказания Дымшицу и Кузнецову, заменив их на 15 лет заключения. Менделевичу сократили срок до 12 лет, Хноху и Альтману – до 10 лет, прочие приговоры оставили без изменения. Газеты вышли с заголовками "Справедливое наказание", "Преступники наказаны", "Когда свершилось правосудие"; фрагмент из газетной статьи: "Сионизм всегда был лютым врагом советской власти…"
Э. Кузнецов (из разговора с И. Менделевичем в "воронке"): "На троечку мы себя всё-таки вели, как думаешь?" – спросил Иосиф. "Для первого раза великолепно", – ответил я, не кривя душой… Иосиф меня порадовал. Я, говорит, ни о чем не жалею – знал, на что шел, и есть за что сидеть… Алика только и Юру, говорит, жаль. Мы с ним сошлись во мнении, что они – жертвы показухи (парадокс редчайший – пострадали за то, что неевреи)…"
7
В июне 1970 года, одновременно с захватом группы "самолетчиков", прошли аресты евреев Ленинграда, Риги, Кишинева и обыски по городам страны. Изымали учебники иврита, книги историка С. Дубнова, тома старой Еврейской энциклопедии, израильские открытки, письма, даже портрет М. Даяна. В Кишиневе изъяли среди прочего "Сборник молитв, обрядов и религиозных законов еврейского народа", который сочли "по своему содержанию реакционным". Вскоре кишиневские сотрудники КГБ составили акт: "Мы, нижеподписавшиеся… уничтожили путем сожжения "Сборник молитв, обрядов и религиозных законов еврейского народа".